Закат угасал, скатывался к земле, как зверь, что прячется в берлогу, почуяв угрозу.
Но вот в одном из окон завиднелся огонек и почти сразу же – другой, в помещении над воротами. Рихард Кленце выпрямился в седле, пустил коня вперед размашистой рысью.
– Не отставайте! Бог милостив к нам – нынче вы все будете ночевать под крышей!
…Впуская незваных гостей, начальник замковой стражи, несомненно, хотел избавить своих хозяев от любых угроз. Путники въезжали в замок медленно, словно исполняли странный обряд. Высокие темные стены во мгле подступающей ночи представлялись еще массивней, и, кажется, могли одной своей тяжестью сдавить, сплющить посмевших прийти сюда с мечом; а как встречают здесь друзей, Рихард Кленце не знал.
На мгновение вспомнился Китон – окованные блестящей медью створки ворот, стены светлого камня, а вокруг пустыня, подобная морю. Изнуряющий солнечный жар, но солнца не видно, в воздухе песок, и на зубах песок; и постоянная головная боль.
Кровь льется как вода, но вода в полуденных землях намного дороже крови. То веет хамасин, неотвратимый и тяжкий, как Божье наказание…
Подумалось – и тотчас же забылось. Рихард Кленце придержал коня. Главные ворота цитадели медленно отворялись; во дворе наверняка ждала вооруженная стража, а на стенах – лучники. В наступившей тишине, в сгущающихся сумерках барон ждал вскрика, команды, а потом короткого пения отпущенной тетивы…
Что ж, быстрая смерть от стрелы предпочтительней, чем угасание в горячечном бреду, подумалось барону, когда он мельком взглянул на носилки. Кель по-прежнему был без сознания.
Спутники самого барона были как на иглы насаженные – Лютц сжимал рукоять кинжала, мальчишка-слуга жался к боку баронского коня, только что за стремя не цепляясь, а Мозе угрюмо глядел на открывающиеся ворота, точно так же ожидая то ли окрика, то ли нападения.
Желая приободрить их всех, что сейчас зависели от его храбрости и твердости, Рихард Кленце толкнул коня пятками в бока и направил вперед, на замковый двор.
Вперед вышел человек невысокого роста, светловолосый, летами немного моложе самого барона. На облачении – орел, раскинувший крылья, под накидкой – кольчуга: ее длинные, закрывающие локоть рукава чуть поблескивают в свете факелов. У остальных доспехи без герба, но это не имеет значения. Стало быть, этот замок – часть королевских владений. Ну что же…
Воины, стоявшие против барона, замерли, как звери, учуявшие охотника, смотрели настороженно и недобро. О, здесь, на севере, по-прежнему помнят и боятся его. Это хорошо.
Тот, что вышел вперед, велел лучникам опустить оружие и слегка поклонился:
– Приветствую тебя, барон Кленце, сын славного отца. Я Андреас фон Борк, капитан королевских лучников, старший над воинами в замке Ковенхайм.
– Я рад, что ты знаешь, кто я такой, и в свою очередь приветствую тебя, Андреас фон Борк. Да будут долгими и счастливыми твои дни, – Рихард Кленце чуть склонил голову, прижав руку к груди. – Я также осмеливаюсь просить хозяев этого замка о защите и милосердии. Этот человек болен, и умрет, если ему не окажут помощи.
– Кто он? – Андреас фон Борк быстро взглянул на раненого. Тот лежал, запрокинув к небу побледневшее, словно неживое лицо, но, услышав, что о нем говорят, пошевелился и открыл глаза. – Что с ним случилось?
– Иоганн Кель из Намуэ. Он возвращался из Цеспеля вместе со мной. На нас напали в лесу возле переправы через реку, три дня назад, – Рихард на мгновение замолчал, понимая, что не следует пояснять причин этой спешки, хотя и понимал, что капитану королевских лучников это покажется странным и даже подозрительным. – Ему требуются покой и хороший уход, но мы… не могли позволить себе остановки.
– Понимаю, – тот подошел и быстро откинул укрывающую раненого ткань, бегло осмотрел его ноги, перевязанные и заботливо укутанные куском некрашеного полотна. На полотне кое-где виднелись темные пятна; фон Борк потянул носом воздух и еще больше нахмурился. – В Ковенхайме не отказывают страждущим, будь они рыцари или простые паломники. Слуги помогут вам обустроиться. И…
Он помедлил, словно подбирая слова, и Рихард Кленце понял, что сейчас услышит. Быстро, оценивающе взглянул на стоявших полукольцом воинов.