В рыжих отсветах пламени все искажалось, чудовищные тени плясали на стенах домов, а над всем этим разостлалась звонкая тьма весенней ночи, ликующая, страстная. Анастази на мгновение замерла, не зная, что делать – никогда еще ей не приходилось так близко видеть бесчинства, какие обычно сопровождают любой разгул, но Вольф досадливо-восхищенно фыркнул – самую красивую поймал, подлец, как только успел разглядеть! – и она засмеялась вместе с ним. Ее захлестывали чувства, которым не было не то что объяснения, но даже названия. Она крепко сжала руку короля.
Не сговариваясь, они направили коней прочь от горящих домов. Выбравшись на высокий косогор, некоторое время наблюдали оттуда за творящимся на берегу, а потом повернули обратно к замку. Анастази мельком видела, что за ними следуют всадники – Андреас фон Борк, а другой, кажется, Куно, а с ними еще кто-то… Она отвернулась; утренний ветер освежил лицо, подхватил край муслиновой накидки.
Когда впереди, в бледно-розовом мареве разгорающейся зари, уже показалась главная башня Ковенхайма, с Вольфом и Анастази поравнялся одинокий всадник, и баронесса узнала Лео. Его гнедой был весь в мыле, но шел легко и ладно. Король повернулся к маркграфу, и сквозь свист ветра Анастази расслышала не предназначавшийся для ее ушей вопрос о том, хороша ли оказалась девчонка.
– Небось все руки тебе расцарапала, эй?..
Лео Вагнер, придерживая летящего во весь опор коня, улыбнулся.
– Сначала, немного!.. Они все сперва противятся, мой король, а потом сами так и прыгают на…
Анастази бросила на него взгляд прежде, чем сообразила, что делать этого не следует; Лео же смотрел на нее уверенно, издевательски и нагло. Снова заговорил – ветер унес несколько слов.
– …и ноги у нее красивые. Ах, до чего красивые! Лучше, чем у катвальдских шлюх, вот чем хочешь поклянусь!
Вольф засмеялся. Анастази хлестнула кобылку, но та, утомленная долгим бегом, даже не сменила шаг.
В прохладной полутьме опочивальни они, не раздеваясь, упали на ложе. Звонко стукнулась об пол круглая посеребренная пуговица. Вольф сдирал с Анастази темно-серое платье, не жалея рвущейся от такого обращения дорогой ткани, а баронесса пыталась заслониться от поцелуев, отталкивала локтями, с наслаждением чувствуя, до какой степени это бессмысленно. Они молча катались по постели, не то обожая, не то ненавидя друг друга, торопливо избавляясь от одежд. Наконец шнуровки поддались и покровы исчезли, прохлада опалила живот и колени. Вольф стиснул ладонью ее бедро, подтягивая под себя.
Несколько резких выпадов и один долгий, сокрушительный, исступленный. Сдерживаемый стон, почти крик – сбившееся дыхание – ее пересохшие губы касаются его плеча…
Автор приостановил выкладку новых эпизодов