Диксон и Вейл вернулись в комнату отдыха.
— Иен, — сказала Диксон, — нам нужно идти на совещание. Но вы что-то говорили об адвокате Исаака…
— Да. Не знаю, насколько это важно, но он хотел снять Кристал с поста через суд.
— Снять с поста? Зачем?
— Это вы у него спросите. Но что-то подсказывает мне, что Виктория тоже приложила к этому руку.
— А как звали того адвоката?
Вирт вытащил смартфон из чехла и потыкал сенсорным пером в экран.
— Марк Бенезра. Офис в центре Напы.
Диксон записала это имя.
— Хорошо. А теперь послушайте меня, Йен. — Она спрятала блокнот в карман и посмотрела на Вирта. — Мы еще не знаем наверняка, что происходит в вашей ассоциации, но что-то тут неладно. Я больше ничего не могу вам сказать. Вы кажетесь мне очень симпатичным человеком, поэтому прошу вас: будьте осторожны. Не рассказывайте никому, что общались с нами. Никому ничего не говорите, хорошо?
Вирт, нахмурившись, взглянул на нее.
— У меня есть повод чего-то… опасаться?
— Возможно. Никто ничего не говорил конкретно о вас, но все же… Будьте осторожны. — Она взглядом спросила разрешения у Вейл и получила его без единого возражения. — Йен, если мы вам кое-что расскажем, вы обещаете, что это останется между нами? Сугубо между нами.
На лбу у Вирта выступил пот.
— Что-то не нравится мне такой поворот событий…
— Понимаю, — сказала Вейл, — поэтому я и прошу вас включить полицейские инстинкты, которые вы переняли от отца.
Он закусил нижнюю губу и с трудом выдавил из себя:
— Ладно.
— Помните, мы говорили об инсульте Виктории? Так вот, у Исаака тоже случился инсульт.
Вирт побледнел.
— Вы хотите сказать…
— …что у него случился инсульт, — подчеркнула Вейл. — Так вот, учитывая все это, повторяю: у нас нет никаких оснований полагать, будто вам… тоже грозит инсульт. Тем не менее из трех человек, которые возражали против продления контракта с СМБ, двое мертвы. Будьте осторожны. Держите ухо востро. Если вас что-то насторожит, сразу же звоните нам. Договорились?
Вирт молча кивнул.
— Мы можем приставить к нему человека? — спросила Вейл.
— Я спрошу, но сомневаюсь, что шериф согласится.
— У меня есть частная охрана, — сказал Вирт. — На винодельне. Отставные разведчики. Не пропаду.
Вейл подозвала помощника шерифа, стоявшего у кофеварки.
— Грег, ты не мог бы проводить мистера Вирта?
— Не потеряйте мой номер, — сказала Диксон. — И запомните: чуть что — звоните мне. Любая мелочь — сразу звоните.
Вирт неуверенно кивнул и пошел вслед за Грегом.
— А ты за него переживаешь, — заметила Диксон.
— Его коллег убили с особой жестокостью. И никто об этом не знает. Остальные даже не думают, что нужно быть начеку. Видимо, придется созвать их всех и раскрыть карты.
— Если мы это сделаем, прознают журналисты. Но если иначе нельзя… Надо придумать, как извлечь из этого выгоду. И поймать этого проклятого Давильщика.
Вейл проводила Вирта взглядом.
— И придумать как можно скорее.
…сорок четвертая
Прежде чем присоединиться к коллегам, Диксон раздобыла телефон Марка Бенезра и попросила его помощницу передать, что им срочно нужно встретиться. Помощница смогла найти в напряженном графике адвоката «окно» в десять утра. На часах было девять.
— Все в порядке, — сказала Диксон.
Вейл стояла в отдалении, набивая в телефоне письмо Джонатану.
— Прекрасно. Передай Бриксу, что я сейчас подойду. Только вот сообщение допишу.
— Рокси, у тебя найдется минутка? — спросил Эдди Агбаяни, подходя к ним.
— А что?
Агбаяни, засунув руки в задние карманы, молчал.
Почувствовав неловкость и возникшее напряжение, Вейл оторвалась от телефона.
— Когда все это закончится, — сказал Агбаяни, — когда мы поймаем убийцу, может… может, поужинаем как-нибудь вместе? Поговорим. С глазу на глаз.
— Не знаю, Эдди, — замялась Роксана. — Может быть… Дай мне подумать.
— Значит, такие у нас теперь отношения? Тебе нужно подумать, прежде чем согласиться на ужин со мной?
— Эдди, я так не могу. Не сейчас. Давай я… Извини. Ты прав, нам нужно поговорить. Как только выберется свободное время, надо будет поужинать вместе.
Спрятав «блэкберри» в чехол, Вейл вошла в совещательную комнату. Все уже были в сборе: Манн, Гордон, Люго, Брикс. Плюс незнакомая женщина, ради которой они, судя по всему, и собрались здесь.