«Мать твою…»
Она попыталась сделать вдох и зашлась в кашле. Вцепилась в приборную панель, чтобы снять спазм, выпрямилась. Перед глазами все плыло, голова раскалывалась.
Она заставила себя трезво оценить ситуацию. Подушка безопасности не сработала. Передок машины увяз в какой-то рытвине. Вокруг — темнота.
Она включила фары, и единственная уцелевшая лампочка осветила засаженную виноградом делянку. В покосившемся зеркальце заднего вида она поймала свое отражение. Над левым глазом — порез на лбу.
«Черт с ним! Вылезай из машины и ищи мерзавца, который это сделал!»
Вейл распахнула дверцу и, пошатываясь, выбралась наружу. В нескольких ярдах вправо, уткнувшись в заросли, «крайслер» выпустил из радиатора бесформенное облако пара. Она достала «Глок» — хотя должна была сделать это еще в машине — и подобралась к перевернутой машине, держа пистолет в вытянутой руке.
Разогнав клочья пара, Вейл поглядела сквозь ветровое стекло, залитое рассеянным светом ее фар. Внутри никого не было. Она развернулась и расстреляла лампу, погрузив себя и своего преследователя в кромешный мрак. Потом зашагала в обратную сторону. Если преследователь был где-то рядом, она не хотела давать ему преимущество видеть себя. Вряд ли он услышал выстрел и смог таким образом определить ее местоположение: по одному неожиданному выстрелу, не видя вспышки, сделать это затруднительно.
Вейл обошла перевернутую машину в надежде разобраться. Куда же подевался водитель? В темноте найти подсказки было практически невозможно. Боковым зрением она вдруг что-то увидела — возможно, какое-то движение, сопровождавшееся шелестом листвы. Крепко сжимая в руке «Глок», она бросилась вперед.
Приблизившись к нужному месту, она почувствовала, как что-то скользнуло совсем рядом. Она тут же рухнула на землю и, цепляясь за растущие низко грозди, перекатилась к проходу между рядами винограда. И смогла соединить в мозгу мимолетное движение во мраке впереди, примерно в тридцати футах, и еле слышный шорох шагов.
Вейл осторожно шелохнулась, почувствовав, что противник остановился. Молодые листья защекотали ей щеку — и она едва сдержалась, чтобы не выпустить обойму по безвинной лозе. Оправившись, она продолжила движение.
Ночь была безлунная, местность — глухая, а потому никакой свет сюда не проникал. У нее бывали ситуации, когда она мечтала о запасном магазине, бывали ситуации, когда она все бы отдала, чтобы дотянуться до оружия, любого оружия. В данный момент же все ее желания сводились к одному — простому карманному фонарику.
Опять движение, теперь слева. Едва успев развернуться в этом направлении и поднять «Глок», она ощутила сокрушительный удар в висок и опрокинулась навзничь в сеть из виноградных стеблей и проволочных подпорок: они послужили ей пусть жесткой, но подстилкой. Ошеломленная, она пролежала всего одну секунду, как где-то сбоку зашуршали листья. В тот же миг кто-то выбил «Глок» у нее из руки, схватил ее за блузку и вытащил из переплетения веток.
Вейл смогла наконец рассмотреть лицо преследователя, но не позволила этому открытию замедлить свою реакцию. Ударив Скотта Фуллера коленом в низ живота, она сцепила руки и с силой обрушила их на его шею. Он упал.
— Ах ты засранец! — выпалила она. — Ты чуть меня не убил!
Она хотела было лягнуть его в лицо, но тогда вместе с парой зубов он потерял бы сознание, а ответы были нужны ей незамедлительно.
— Я уже знаю, что тебя еще несовершеннолетним судили за поджог.
— Ни хрена ты не знаешь, — процедил сквозь зубы Фуллер. Боль уже немного улеглась, но стоять он мог только согнувшись.
— Я знаю, что этого хватит, чтобы выкинуть тебя из полиции пинком под зад. Коп, которого подростком судили за поджог, расследует поджог, жертвой которого стал федеральный агент, очень этому копу не симпатичный! Плохи твои дела, Скотт. Совсем плохи.
Она сделала шаг влево в надежде найти пистолет раньше, чем Фуллер набросится на нее или, чего доброго, достанет свой. На втором шаге она наткнулась на что-то твердое.
Фуллер двинулся было к ней, но уже под прицелом.
— Где ты был в ту ночь, когда убили Викторию Камерон?
Он не поднял руки вверх, даже бровью не повел.
— Иди ты… Буду я еще перед тобой отчитываться.
— Это ты поджег мой номер?
Губы его расползлись в ехидной усмешке.
— Вот и ответ.
— Отвали, Вейл!
— Ладно, не хочешь говорить со мной — поговоришь с отчимом. Думаю, шериф будет не в восторге от моих соображений. А очень скоро, подозреваю, найдутся и улики…