Остановившись, Петров засмотрелся на работу экскаваторщицы. Она усердно копала мокрую землю; комья земли, слежавшиеся обломки карстовой эры тяжело сопротивлялись, когда она подхватывала их, точно куски мяса, железной пастью чудовища. Климент смотрел, как шея животного покорно опускалась на враждебную землю, покорно откусывала от нее куски и выплевывала их в огромный кузов самосвала. Ритмично и точно выполняла машина свою работу, приседая, приподнимаясь и пыхтя от усердия.
Климент подошел к экскаваторщице и спросил — тихо, но очень четко:
— Цанка Донева, не так ли?
Она заглушила мотор и высунулась из окна кабины.
— Она самая, — ответила бойко. — Цанка Донева.
Он попросил ее спуститься, и вскоре она стояла рядом — квадратная из-за толстой шубы и замотанной головы, но ловкая и уверенная, как большинство женщин, работающих физически. Климент предложил ей сигарету, Цанка даже скривилась:
— Не курю. И не пью.
— Молодец, — похвалил он и, закурив, продолжал: — Смотрю на тебя, очень ты прилежно работаешь.
— А как иначе? Одна ведь я…
— Ничего, время идет быстро. Скоро явится твой муж…
Цанка удивленно уставилась на него:
— Ты-то откуда знаешь?
— Есть источники. В общем, его начальник — мой друг. Говорит, что муж твой ведет себя отлично, спокойный и сообразительный, так что через два года…
Женщина погрустнела, вытерла нос платком.
— Скоро, говоришь? Да это ж целая вечность!
— Подождем, — сказал он.
— Смотря кто ждет.
Климент затянулся, бросил сигарету.
— Тоже вот скоро буду некурящим, — засмеялся он. И без всякого перехода попросил: — Слушай, что ты мне можешь рассказать об исчезнувшем инженере Христове?.. По-моему, вы недолюбливали друг друга?
Цанка стояла, ковыряя землю носком неуклюжего ботинка.
— Потому что он был человек вспыльчивый, мог на тебя так наорать, что вмиг забывалось все хорошее. А так-то он мне сделал много хорошего.
— Что именно?
— Да вот — принял на работу, дал мне место хорошее. И сейчас я, как мужик, вкалываю.
Климент Петров посмотрел на поле, которое, словно темная вода, омывало крутые окрестные холмы.
— Цанка, мне очень нужно, чтобы ты помогла мне. Пожалуйста, вспомни тот вечер от начала до конца — может, он был последним для инженера Христова…
— Помню, все помню! — оживилась женщина. — Все у меня перед глазами, как в кино. Была такая ненастная ночь — врагу не пожелаешь. Я была в общежитии, накручивала волосы, когда вдруг явился бригадир, бай Стамен. Цана, говорит, пожалуйста, собирайся. Мол, под фундаментом воду прорвало, нужно сделать дренаж, иначе за ночь все размоет. Не очень мне это понравилось, однако работа есть работа, как говорил мой муж, никому ничего даром не дается… собралась я, пошла: слово бригадира — закон. Воды там было немного, но почва не внушала доверия.
— Кто-нибудь был еще на поле?
— Бригада Михаила. Привезли им бетон с опозданием, и тот сомневался: бросить его нельзя — застынет, ну а с другой стороны, его люди не очень-то любят ночную работу… Да и кто ее любит? Все в тепло попрятались, им и не снится, как мы в дождь и снег работаем.
— Куда клали бетон?
— Куда положено — в фундамент литейного цеха. Здание большое, работы много, потому и торопились, бетон ведь как тесто, прозеваешь — негодным станет.