– Мерзкая компашка, – высказался отец, разворачивая перевязанный бечевкой сверток из старой газеты и доставая наружу что-то медное, похожее на очередное ведерко для угля. – Ты пропустила отличную утреннюю охоту за антиквариатом, – он с довольной улыбкой поднес новое приобретение к свету, – в Бернем-Маркет полно чудесных маленьких лавочек. И мы отлично позавтракали в пабе.
– Ты поела, милая? – спросила мама, наконец набравшись сил, чтобы дойти до другого конца трейлера и грузно усесться напротив Джой. На ней было одно из тех тесных платьев, что она всегда упорно надевала летом – из плотного хлопка, с ремнем на талии и короткими рукавами, которые глубоко врезались в кожу и затрудняли движения. Как будто ревматизма, астмы и двух пудов лишнего веса, что она носила на себе, было мало.
Джой опустила взгляд на изуродованные ноги матери, красные голени, испещренные мраморной сеткой синих вен, пухлые лодыжки, выпирающие из ее воскресных ортопедических туфель, как корка на пироге. Бедная мама. Лето было для нее настоящим кошмаром. Жара, духота и необходимость оголять нескладное, нелюбимое тело, которое она с радостью прятала в остальное время года.
А потом Джой посмотрела на отца, моложавого и стройного, в белоснежном поло и бежевых широких брюках – он словно создан для жаркой погоды. Казалось даже, он насмехается над женой своей способностью оставаться нетронутым временем и жизнью.
Джой была поздним ребенком – ее маме, Барбаре, было сорок, а отцу, Алану, сорок два.
– Итак, какие планы на вечер? – спросил отец.
Джой вздохнула. Планы. Еще одно словечко, придуманное специально, чтобы ее раздражать. Какие, по его мнению, у нее могли быть планы в этом вонючем трейлерном парке на окраине Ханстантона? Она пожала плечами и почесала предплечье.
Она понятия не имела, где они нашли эту забытую богом грязную, старую жестяную банку. Она отличалась особенным уродством даже среди остальных здешних развалюх. Неуютный интерьер в коричневых тонах, с узловатыми нейлоновыми покрывалами на всей мебели. Почему родители решили, что две недели в этом печальном, заплесневелом месте на самом краю изломанного побережья северного Норфолка в компании пары воркующих дряхлых предков поможет ей залечить раны последних нескольких месяцев, оставалось загадкой. Честно говоря, она подозревала, что они и сами не знают. Но они по-прежнему были полны решимости оставаться чуткими и «позитивными», несмотря ни на что. Она знала: они будут наслаждаться этим отпуском всеми правдами и неправдами, каким бы неудобными и неприятным ни было это место. В этой семье не будет ни негатива, ни нытья, ни жалоб. И она подчинится правилам, потому что виновата во всем сама и после того ужаса, на который она обрекла родителей, ей стоило как минимум улыбнуться и сделать вид, что она прекрасно проводит время.
Вновь отодвинув оранжевую штору и наблюдая за непонятными передвижениями загадочной соседской семьи, она подумала, что, если повезет, ей даже не придется делать вид.
– 3 –
Паб «Нельсонс Армс» был забит загорелыми парами в летних нарядах, а палисадник заполнен детьми, лазающими по разноцветному развлекательному комплексу и съезжающими по огромному красному языку гигантской головы клоуна.
Крис поставил на стол напитки и сел.
– Ваше здоровье! – провозгласил он, протянув свою пинту с пивом к бокалу с белым вином Кирсти и кружке с «Гиннессом» Винса. – За лето и отличный отпуск!
– Точно, точно! – поддержала Кирсти.
– И за нашего Винсента – чтобы он наконец сорвал свою чертову розу. Если повезет.
– Крис!
– А какой иначе был смысл проходить через всю боль и страдания? Время не ждет. Тебе почти девятнадцать, на дворе лето, вокруг полно роскошных девушек. Вперед!
Винс с деланым отвращением осмотрел паб – женатые пары и толстые девочки-подростки в дешевых топах и потертых джинсах. Он бросил на Криса испепеляющий взгляд.
– Роскошные девушки? Где?
– Еще не вечер. Даже шести нет. Никогда не знаешь, кто может появиться в следующую минуту.
– Крис, дружище, это не Сен-Тропе. Ночные огни Ханстантона не привлекают роскошных девушек.
– Ну, даже не знаю, – ответил отчим, поднял кружку и подмигнул Кирсти. – Как насчет новой соседки?
Винс почувствовал, что краснеет, и поспешил спрятать лицо за кружкой с «Гиннессом».
– Какой соседки?
– Ты знаешь какой. Та бледная милашка с крестом и в черных шмотках. Ты знаешь.
– Что? Та девушка из трейлера Джеффа и Дианы?
– Ага, именно. Думаю, она очень тебе подходит. Любит всякую мрачную хренотень, как и ты. К тому же обладательница отличной пары ног. Ты ее видела, Кей? Крошка-гот.
Крис повернулся к жене. Она покачала головой и рассмеялась.
Винс неодобрительно посмотрел на Криса, подняв брови. Винс переживал готический период пять лет назад, когда Кирсти только познакомилась с Крисом, и теперь Крис не мог примириться с тем, что Винс уже продвинулся вперед и теперь стал скорее… Честно говоря, он и сам не знал, кем стал, но для Криса он навсегда остался готом.
– Ну, в любом случае она красотка и, похоже, вполне готова.
– Ох, Крис, оставь его в покое, – мягко вступилась Кирсти.
– Да, Крис, оставь меня в покое, – подтвердил Винс. На самом деле, негодование было притворным, и Винс был не против подколов Криса. Так повелось с тех пор, как Крис появился в жизни Винса, когда тому было четырнадцать.
До Криса у Кирсти были другие парни. Она много лет работала секретарем на заводе «Беллинг», где на двадцать мужчин приходилась одна женщина. Каждый день в офисе за Кирсти ухаживали мужчины в костюмах и обручальных кольцах, но она предпочитала тех, кто работает руками, и потому встречалась с парнями из цеха.
Винс понял, что с Крисом у них все серьезно, еще до того, как с ним познакомился. Мама без умолку болтала об этом парне из Шеффилда.
– Тот парень, о котором я говорила, Крис, который из Шеффилда, ходил на прошлой неделе на «Омен‑3» – говорит, полная чушь.
– Кстати, у этого Криса из Шеффилда новая машина – «Гольф GTI». Ярко-зеленый, со спойлерами и литыми дисками.
– Этот Крис из Шеффилда – у него есть приятель, который работал водопроводчиком. Обещал попросить его заглянуть к нам и разобраться с бойлером.
О его девушке она тоже упоминала.
– Девушка Криса, похоже, перекрасила волосы в каштановый цвет. Странное решение.
– Мама девушки Криса тоже живет в Шеффилде – и, похоже, это его немного достало. Она рассуждает, как настоящая старая карга.
– Похоже, между Крисом и его девушкой что-то неладно.
Когда девушка с каштановыми волосами и мамой-каргой была устранена и Крис стал наконец доступен, Винсу казалось, что он слышит о нем уже много лет и знает целую вечность.
Сначала он засомневался, что они смогут поладить. Крис любил софт-рок и обожал валяться под машинами. Его волосы были чуть-чуть длиннее, чем нужно, а штаны – немного у́же, чем следовало. Винс – бледный, меланхоличный, одинокий подросток с огромным подбородком, любитель закрыться в комнате и слушать суицидальную музыку – был практически его противоположностью. Но он быстро проникся к Крису. Ему нравилось, что Крис с уважением относится к его маме, не забывает позвонить, всегда провожает до дома, познакомил ее со своей семьей и друзьями, никогда не расстраивает. И Винсу нравилось, что он делает шаги, чтобы сблизиться, но при этом не слишком старается. Он не пытался втереться в доверие, уважал личное пространство. Например, если Винс смотрел телевизор в гостиной, Крис принимался читать газету, обращаясь к нему только во время рекламных пауз.