Корэр, проклиная всех богов по одному, запустил пальцы левой руки в рану, придерживая древко правой, рану на которой ужасно жгло от любого прикосновения к обнажённой коже, но перчатка оказалась слишком скользкой, потому приходилось терпеть. С трудом сдерживая рвущийся из глотки вой, он сумел нащупать наконечник стрелы, зажав распирающие рану углы, рывком выдернул её. Тяжело дыша ария запрокинул голову, пробурчав, в ответ на попытку купеческой жены подорваться, помочь ему:
— Не трогайте меня пожалуйста, даже если покажется, что я уже мёртв. Это нормально. Если и правда умру, моё тело тут же рассыпется золотым песком. Труп не доставит вам проблем.
— Это магия? — заворожённо поинтересовалась купеческая дочь, отчаянно пытаясь представить, как этот красавец распадётся кучкой золота.
Корэр только кивнул, как и на её последующий вопрос о цвете крови, после чего лениво смежил веки, сосредоточив все силы на заращивании новой раны и продолжении восстановления руки, ведь поглощённые этэ ватажников влили в его тело достаточно много энергии, так что и волосы почти окончательно побелели.
Странник: Глава 32: Слишком много внимания
Вернувшись вместе с Янем, Няша бесцеремонно откинула полог крытой повозки и заскочила к купеческой жене и дочери. Окинув женщин уничижительным взглядом, воительница назвала их клушами, высунулась из повозки и отстегнула одно шерстяное одеяло от седла своего джоня, а второе — от седла Корэра. Укутав колдуна, она прижалась к его боку.
Купеческая дочка с ошеломлением проследила за всеми этими действиями, она ведь уже чуть ли не всю будущую жизнь распланировала с юношей, от которого должны были получится такие красивые дети. И вдруг какая-то уродливая дикарка, лицо которой, казалось, создано только для разделки рыбы, так запросто прижалась к колдуну. Что могло связывать их, выглядевших как две противоположности? Ну ничего, эта мужиковатая баба наверняка ещё и полнейшая дура. Такой ведь папенька не наймёт учителей философии и заморских языков, а значит она даже не конкурентка.
Няша, бросив на девицу пристальный взгляд, словно поняв её мысли, демонстративно приобняла колдуна, а тот даже не подумал оттолкнуть её, наоборот прижал к себе выпростанной их под одеяла здоровой рукой. Наёмница победно улыбнулась, глядя на то, как сгорает от зависти купеческая девчонка, привыкшая получать всё по первому желанию. И ведь кому она завидовала?! Ей, безродной шлюхе!
Когда обозники остановились на ночной постой у околицы ближайшей по тракту деревушки, Янь незамеченным отошел от стоянки, пользуясь тем, что Корэр валялся в беспамятстве, а Няша согласилась отойти от него лишь раз, когда ей предложили чашку супа, после чего тут же вернулась к своему обожаемому колдуну. В свете заходящей звезды наёмник поспешил рассмотреть перстень, найденный у вожака разбойников. Он хотел посмотреть его ещё там, на кровавой поляне, но помешала не вовремя объявившаяся Няша, из-за чего пришлось запрятать безделушку в рукав и терпеть до остановки, чтобы избежать любопытных глаз и лишних расспросов.
Рассмотрев печать на перстне, Янь положил его на камень, без сожалений смяв серебренное кольцо вторым тяжеленным камнем, для верности он опустил каменюку ещё раз, после чего забросил получившийся блин в речушку неподалёку. То же самое наёмник сделал и с перстнем с печатью Ноюрна, открывавшим ему чуть ли не все пути… Всё же, если он собирался вернуться на материк, как минимум следовало избавиться от вещицы, сослужившей ему столь верную службу. Хотя, поганец наверняка и так догадался, кто приханырил один из перстней, предназначенных только для доверенных лиц. Если уж Ноюрн изловит его, то пусть хотя бы побрякушка, за которую он выложил пару кошелей золотушек ему не достанется. Да и наверняка ведь, если от перстня не избавиться, в будущем появится соблазн его использовать, вот тут-то всё и вскроется….
Когда он вернулся к лагерю, очухавшийся Корэр уже сидел у костра, а над ним хлопотали Няша и Купеческая дочка, чему Янь несказанно удивился. К тому, что обычно бросающаяся на всех словно дикий зверь воительница носилась с колдуном чуть ли не как к собственным сыном, он уже успел привыкнуть, но забота от девушки, явно не привыкшей к работе и всю дорогу поглядывавшей на наёмников как на кевелов второго сорта, оказалась неожиданной. Чем только колдун их привлекал? Вовремя делался несчастным? Вроде как женщины по природе своей любят заботится. А он же ещё и мордахой на мелкого несчастного мальчишку смахивал, большие глазищи, пухлые губки и вздёрнутый носик. Вот бы уметь менять лица…