Очередной пробуждение оказалось всё таким же неприятным, как и все прочие. Его сначала пнули, потом вылили на голову какую-то смердящую жирную жижу. Кевелы Ноюрна, столпившиеся вокруг них с Няшей подобно падальшикам, ожидающим когда же наконец добыча испустит дух, весело загомонили. После очередного пинка, главарь заговорил, обращаясь к пленникам:
— Кушац подано, гости дорогие. Мы же не изверги, чтобы вас голодом морить.
Корэр и Няшей устремили на мучителя ненавидящие взгляды, заставивший того вздрогнуть. Вернув насмешливый вид, потерянный лишь на мгновение, главарь пояснил:
— Ах да, вы спать изволили. Ну да если не хотите открывать для кушанья пасти, оно окажется на голове.
Корэр стёр рукавом помои с лица, вытер лоб Няши, которой досталось меньше, от того, что прижалась к груди арии.
Их спокойная реакция разочаровала кевелов Ноюрна, надеявшихся повеселиться от очередной попытки пленников огрызнуться.
Несколько дней Корэр и Няша сидели на палубе, по ночам прижимаясь друг к другу от холода, забивавшегося под пропитавшуюся морской водой одежу. Их больше не кормили, да и вообще не трогали, благо хоть выдали ведро, справлять нужду. Няша, давно уже переставшая казаться Корэру грозной воительницей, жутко стеснялась перед ним, а на слова, что он уже и так всё видел, залилась краской, пробормотав: «Это другое», попросила отвернуться. Ария спорить не стал, возблагодарив Судьбу за то, что позволила явиться в миры живых арией, избавив хотя бы от позора светить задницей под сальные шуточки матросов, некоторые из которых всё спорили, а не баба ли он.
Пока матросы спали, Корэр стащил сапоги, обдирая кожу, избавился от кандалов, из-за чего пришлось несколько дней сидеть поджав ноги, от чего те при каждом движении отдавались болью. Ария с трудом сдерживался чтобы не вздрогнуть, когда мимо проходил кто-нибудь из пленителей, но обошлось, похоже, пока они сидели смирно, интереса особого к ним и не было.
В одну из ночей Няша всё же решила поинтересоваться:
— У тебя есть какой-то план?
Прижав воительницу здоровой рукой к себе, Корэр шепнул, опасливо оглядываясь по сторонам:
— Как только с нас снимут ошейники, беги к правому борту, я постараюсь выиграть немного времени, а потом подхватить тебя на руки. Мы улетим.
В глазах девушки промелькнуло удивление, но задавать новые вопросы она не стала, только уточнив, а который из бортов правый.
Когда корабль пристал к узкой косе каменистого берега, за которой почти сразу начинались непроходимые скалы, с узкой тропинкой петлявшей меж устремлённых в небо подобно пикам маршировавших во дворе Гримора ратников. Корэр, лёгким движением сдёрнул кованый браслет с правой руки, которой пока так и не смог вернуть чувствительность, прикрыл высвободившееся запястье здоровой ладонью.
Когда главарь расстегнул ошейники, Няша послушно бросилась к борту. Главарь попытался броситься за ней, позабыв о Корэре. Но ария, ухватив цепь, отходившую от левого браслета, заехал снятым правым главарю по голове, временно оглушив. Пользуясь моментом ария бросился прочь, уже приготовившись расправить крылья, в несколько шагов почти успел догнать Няшу ведь цепь кандалов позволяла ей не слишком далеко поставить ноги, о нормальном беге говорить не приходилось.
И вновь затылок отдался болью, перед глазами всё померкло, последним, что он увидел было то, как один из кевелов Ноюрна подхватил Няшу, ослабшую и исхудавшую за два акь путешествия, бесплодно пытавшуюся сопротивляться.
И вновь возвращение в реальность для Корэра оказалось не самым приятным. Хотя в этот раз вода была вроде бы чистой, пусть и невозможно ледяной. Ария попытался потрясти головой, чтобы стряхнуть капли, стекавшие по волосам, закатывавшиеся в глаза, лишавшие зрения, но первое же движение напомнило об излюбленном у местных способе остановить его. С туром проморгавшись, Корэр поднял глаза на бородатого мужчину чьи виски выбелила седина.
— Ноюрн? — прохрипел ария.
Собеседник кивнул, выжидающе глядя на пленника.
— Ты скажи своим подчинённым, чтобы по голове больше не били. Я и так не шибко умный, а то стану совсем дурачком, — проговорил надрывающимся голосом Корэр первое, что пришло во всё ещё плохо работающий разум.
Ноюрн тут же расхохотался, плохим, неприятным смехом, походившим больше на хрипы дикого зверя:
— Надежда, что ещё будешь жить это хорошо, это весело.
Подобная реакция задела Корэра, в тот момент он абсолютно серьёзно считал, что частые ранения головы способны нарушить связи между этэ и фэтэ, что негативно повлияет на качество и скорость мыслительного процесса. Хотя… Похоже переживать уже было поздно. Только теперь до его сознания дошло, в какой ситуации он оказался. Вздрогнув, ария попытался рвануться прочь, браслеты, приковывавшие его ноги и руки к окованному руню стулу, больно впились в обнажённую кожу. Теперь на нем остались только портки да нижняя рубаха…