Когда Ноюрн вернулся, он первым же делом вонзил Корэру в бедро метательный нож. Ария не стал сдерживаться, заорав от боли что было мощи, надеясь, что пока действие отравы не слишком сильно, он сможет перенести все грядущие пытки с меньшими страданиями, только лишь изобразив боль. Но Ноюрн что-то заподозрив, распахнул арии веки, поднеся к глазам масляный светильник так близко, что длинные, пушистые ресницы, которым могло бы позавидовать большинство аристократок из центров, за малым не вспыхнули.
— Странно, — проворчал Ноюрн, поставив лампу на стол.
Пленитель вернулся ещё через несколько уров, в сопровождении слуги с чем-то вроде кочерги и охапкой дров.
Теперь Ноюрн оказался доволен состоянием пленника. Глаза Корэра затравленно метались по комнате, неспособные ни на чём сфокусироваться.
Слуга, зафиксировал котелок на треножнике, уложил в него деревянные шепки, разжёг огонь от светильника. По указу Ноюрна принялся разогревать на огне клеймо на длиной рукояти.
Проследив да мечущимся взглядом Корэра, Ноюрн заговорил, упиваясь произведённым эффектом:
— Ты теперь моя вещь. А я, чтобы другим неповадно было, подписываю свои вещи. Кстати, я сегодня добрый, куда хочешь чтобы я поставил подпись?
Корэр с трудом зафиксировал взгляд на двоящейся фигуре пленителя. Во рту у арии скопилась кровь от последней раны, он с трудом смог разомкнуть губы, но распухший язык отказался повиноваться. Удалось издать лишь бессвязное мычание, пока из уголков губ текла слюна в вперемешку с кровью. Обратно рот закрыть не удалось, а от боли, пронзившей тело при попытке двинуться, зрачки закатились под лоб. Корэр застыл в напряжённой позе не в силах сомкнуть ртом, бельмами в распахнутых глазах, обессилено хрипя.
Ноюрн залился смехом, большие походившим на лай:
— Какой у меня хороший гость, самому мне позволяет выбрать. Ну да я тогда не буду мелочиться.
Сунув пальцы в кольца метательных кинжалов он выдернул все три из груди Корэра. Глаза арии провернулись, встав на прежнее место, в лице промелькнула мимолётная осознанность, затуманенная непереносимым страданием, запечатлевшим на его лице несколько морщин, так не свойственны ариям, предпочитавшим внешность неопределённого возраста.
Ноюрн уверенным движением приложил раскалённое до красна руню к груди арии. Опалённая кожа зашипела, по комнате тут же распространился запах гари. Изо рта Корэра клочьями потекла золотистая пена, зрачки сузились до невообразимо маленьких точек, а голова неестественно запрокинулась, так что затылок коснулся спинки стула, к которому ария был прикован.
Как только Ноюрн протянул слуге клеймо, тот вновь принялся нагревать его. Дурманщик же вышел позвать ещё одного прислужника.
Запустив грязную пятерню в мягкие и пушистый волосы Корэра, Ноюрн встряхнул голову арии, проверяя, в сознании ли тот. Но взгляд пленника оставался не движим, потому Дурманщик подумал было оставить отключившегося парня, ведь не получая реакции он не мог насладиться процессом.
Пройдясь по комнате, не отводя взгляда от уставившегося в пустоту Корэра, Ноюрн всё же решил продолжить, уж очень было ему интересно, когда наконец болевой шок доконает такого живучего чужеземца, продержавшегося дольше всех прочих «счастливцев» испытавших на себе силу этого дурман корня. Не уж-то мальчонке помогала эта его странная магия?
Пока слуга зажимал голову отключившегося колдуна, Ноюрн припечатал раскалённое клеймо ко лбу Корэра, прямиком над левым глазом.
Корэр до этого видел лишь размытые пятна — разноцветные силуэты, лениво переплывавшие во мраке опустившейся на горную крепость ночи. Но с новой вспышкой нестерпимой боли часть обозримого мира залила золотистая пелена. Арию охватила паника, неужели и он стал одноглазым? Получится прекрасное дополнение к братцу… Экор без правого глаза, а он без левого.
Никогда раньше Корэр и предположить не мог, что лишится своего единственного преимуществ перед всеми, кто не являлся арией — несравненно хорошего зрения. Против воли он не смог сдержать слёз обиды на жестокую насмешницу Судьбу. А после, сознание, удерживаемое лишь силой воли и нежеланием сдаваться подлому врагу, померкло.
Пленник: Глава 37: Звери в клетках
Няша досталась на растерзание стражникам. Те, оттащили её, упиравшуюся, царапавшуюся и вопящую, что она больше не шлюха, за волосы в камеру в подвалах крепости. Пока её приковывали, воительница умудрилась извернувшись, выдавить большим пальцем одному из пленителей глаз. Но, получив удар обухом топора по затылку, тут же обмякла.