«Так посудить, то, конечно, ей могла наглая секретарша мозг испортить. А что, очень даже взяла и напела какую-нибудь гадость. Всё-таки бывший Наблюдатель. А это не профессия, это национальность, с переменой подъезда привычки не меняются. Надо будет потом разузнать о её подрывной деятельности в пользу конкурентов».
Вой сирены оторвал Мару от весьма важного занятия. Сегодня праздник Хранителя Ключа, и она решила сделать приятное обожаемому Семаргу Львовичу. Во-первых, срочно провела очередное омоложение, во-вторых, купила мужской платок в ларьке на космодроме. Прилетев с Венеры, не переодеваясь начала вышивать инициалы С. Л. Испугавшись резкого звука, вонзила глубоко под ноготь иголку, и теперь палец противно ныл, указывая на виновника боли.
«Вот и делай после этого подарки дикобразам истеричным! Подумаешь, с фейерверком поздравили, а пациент спектакль устроил! Тут ему и сцена, и коньяк в графине. Она выкладывается на сто восемьдесят градусов, а ей иголки под ногти суют! Да, гори всё в нейтронной плазме! Пусть в нос себе засунет этот платок с мылом и вынет пять раз в каждое ухо, чтобы икалось весь день с присвистом! – взяла паузу для изобретения более удачного оборота и добавила: – Чтоб глаза растянули в стороны, как китайскую грелку, и щёлкнули с пенделем для прыжка. Ёжик гвинейский!» – закончила внутреннюю тираду бывшая начальница таможни.
– Предлагаю провести немедленное голосование, – неожиданно громко завизжала секретарь в ребристый микрофон, похожий на мини-радиатор от правительственного космоплана.
– Хорошо-с, хорошо, дело ваше. Голосуйте, а я погляжу, как вы коммуналку будете оплачивать. С сегодняшнего дня у всех выходной. Можете оставаться дома. Так-то!
Конечно, сказал в горечах, а что ещё можно было изобрести в этой ситуации? Нельзя терять авторитет у подчинённых, испугавшись тротиловых шашек.
– Вы не имеете права! Это бесчеловечно!
– Очень даже имею. Запомните, без меня замок немедленно стартует в космос. Кстати, если через час не появлюсь у себя в кабинете, то всё, прощай бананы! – Я соорудил на лице самую зловещую улыбку, на которую только был способен. Кинооператор на вертолёте не преминул показать увеличенное изображение закрученных усов а-ля Наполеон. Зал минуту молчал, переваривая возникший цейтнот.
Развалившись в карбоновом стуле с нефритовыми вставками, я с мстительным удовольствием наблюдал броуновское движение в массах. Рядом села Мара, уставшая изображать пламенную Жерминаль. Спросил громким шёпотом:
– Ну как я вам? Не перегнул с увольнением?
– Мы всё слышим, – сообщили с передних рядов.
– А вы уши заткните. Это неприлично, в конце концов, – одёрнула любопытных граждан Мара Филипповна. – Мне кажется, что в самый раз, есть малюсенькие недочёты, но в целом просто замечательно. Только вы так можете, Семарг Львович. Восхищена!
– А что у вас с пальцем? Прищемили?
Вопрос вызвал у женщины очередную волну недовольства окружающим миром.
– Коньяк пьёте? – спросила с упрёком.
– Ну что вы, Мара Филипповна, директор презентовал, попробуйте. Весьма недурён. – Внимательно глядя в расширившиеся от нервов зрачки, налил пятьдесят грамм. – Пейте, пейте, нечего кобениться. Вы серьёзно думаете меня переизбрать? И куда будете ходить за помадой?
– У вас сплошная контрабанда. Недавно купила платок, так представьте себе, на этикетке буквы оказались чужие. Пригляделась: Marks end Spencer. Это нормально?
– А почему меня не поставили в известность?
– Хотела сюрприз сделать, теперь не буду.
– Так у вас с неожиданностями всё нормально. Можете не стараться, полный саквояж тротила.
– Я что-то не поняла. Обиделись? На правду? Я была лучшего мнения о вас. Вот, лишний раз доказывает, что самодур с патефоном, разве нет? – она толкнула космическим ботинком сирену, та обиженно пискнула остатком звука.
– Мара Филипповна, не злите Хранителя, вдруг и взаправду мстить начнёт! – завопили испуганные обыватели.
Лица претендентов на должность Хранителя отобразились в цветной голограмме с указанием физических данных: количество волос на теле и совсем интимных сведений о полётах на Венеру для омоложения. По обоим пунктам я отставал от нового кандидата. Мара превосходила по растительности и прилежанию, с которым летала в клинику. Этот возмутительный факт вызвал вполне обоснованную зависть у представительниц прекрасного пола.