[1] Браслет – что-то вроде паспорта, доказывает принадлежность жителя стратосферы к своей высотке, без него могут и не пустить в здание.
[2] ВТС – Всепланетная Таможенная Служба.
[3] Шашки – диверсии недовольных жителей (жаргон высоток стратосферы ЖВС)
[4] Антре (франц.) – выход, цирк.
[5] Десять на пять вторых – непередаваемый диалект параллельной вселенной ДПВ. Существенно отличается от ЖВС, кроме которого есть жаргон жителей поверхности ЖЖП.
Допельгангер
Тёмный, сырой коридор изматывал, вытягивал все силы. Вася Штыков толкал перед собой тележку с покойником. Под простынёй со штампом «5-е Отделение» тряслось тело маркёра, славного трубадура, великого исполнителя «Дунайских волн» и просто соседа по палате. Ещё вчера, благодаря особенно бархатистой ноте из левой ноздри, человек-геккон сумел преодолеть по диагонали прямоугольник потолка и благополучно приземлиться у высокого стрельчатого окна. Бесконечно воодушевляющий звук придал особенную эластичность мышцам архангельского самородка. Раз, раз, шкряб, шкряб, и вот он уже сидит, блаженно улыбающийся в серебристом свете луны на широком сером подоконнике из мраморной крошки.
Из страха оказаться свидетелями гибели таланта, зрители, выигравшие в дурака возможность присутствовать на прогулке единственного самнабулиста в отделении, мгновенно исчезли за дверью. Благодаря мастерству маркёра уникум плавно обогнул забрызганный побелкой плафон на потолке и спустился по шторе. Чуть-чуть пискнула гардина на толстом гвозде, но и только. Спящий Пётр, вытянув руки, медленно прошёл к постели, привычными движениями зафиксировал своё тело кожаными ремнями, чтобы медбратья не догадались о его гимнастических упражнениях.
В общем, жизнь в Психиатрическом отделении №5 продолжалась, и ничто не предвещало трагедии. Больных лечили электротоком, обливали холодной водой, жгли на темечке огненные шарики, внушали гипноз, ставили клизмы по мере необходимости, глушили фаназепамом и прочими медикаментами. Врачи трудились, медперсонал обеспечивал тепло и заботу. Плакаты на стенах напоминали о трогательном внимание к здоровью дураков со стороны государства и общества. Безоблачное счастье, что ещё нужно? И вот, после обеда, когда больные легли спать, чтобы набраться сил для вечерних процедур. Из-за пыльной портьеры робко выглянул допельгангер. Мохнатый такой с кисточками чёрных вьющихся волос на кончиках ушей. Сбоку от носа уродливая бородавка. Глаза зачем-то подкрашены тушью. Тихо чихнул, поковырявшись в невероятно глубокой ушной раковине, вытер указательный палец о пожелтевший от времени тюль. Застеснялся, хмыкнул, осторожно кашлянул, привлекая внимание:
– Трубите знатно, – обратился к маркёру.
Больные облегчённо вздохнули, не к ним пожаловал. Петру хватало своих родственников из Архангельска, у Василия тоже коммуналка трещала от гостей.
– Партийку? – по привычке спросил маркёр, быстро вообразив себя в бильярдной.
– Я не умею, – сущность покрылась зеленоватым туманом.
Василию это очень не понравилось. Ещё сейчас формалином начнёт пахнуть с непривычки. Воздух испортит. А у них и так давно не проветривали. Боялись, что простудятся от сквозняка.
Маркёр недовольно заметил:
– Тогда, чем обязан, коль не играете?
– Так-с мимо шёл, дай, думаю, проведаю коллегу.
– Не играете, а коллега? Да в чём же?
– Здесь сложно, – заметив нахмуренные брови, поспешно добавил, – Подождите, постараюсь объяснить. Я ваша тёмная сторона. Скучно, знаете ли, сидеть за шторкой. Вы тут благотворительностью занимаетесь, носом трубите, а что делать мне? Нечестно, так не по правилам!
– Ничем не могу помочь. Я сам, видите, в ремонте. Что есть, тем и развлекаюсь. Да и незнакомы вы совсем. Где рекомендации?
– Мои! Ну ничего себе, дела! Как я могу сам себя себе рекомендовать? Безумие какое-то!
– Вывеску читали?
– Где?
– Так, разговаривать не о чем. Пшёл отсюда! У нас вечером процедуры. У всех приличные гости, а здесь немец объявился!
– Обижаете, да как я уйду-то, коль сейчас раздражение делаю?
– Да? Странно, всегда думал, что обхожусь без помощников. Тем не менее попрошу избавить нас от своего присутствия.