– Опять за шторку? Ну нет, там пыльно. И мне надоело прятаться, я жить хочу!
– Это как?
– Да хоть сладкой воды налить в штаны вон тому или плюнуть в ухо геккону, когда заснёт, – он показал волосатым пальцем на соседей по палате.
– Вы сейчас ко мне обращаетесь? – спросил Василий – Я, конечно, за интернационал, но такие штуки нам без нужды.
– Вот именно, – подал голос из своего угла человек-геккон.
– Видишь, тебя просят на выход.
– Товарищ Василий, вы несправедливы! Вы, например, своего выгуливаете, простор даёте, так сказать. А у меня сплошная тюрьма. Так нечестно!
– Слушай, ты тварь мохнатая, это кого я выгуливаю?
– Допельгангера.
– Кого, кого?
– Свою тёмную сторону. Вчера, например, женщину столкнули на пол во время гипноза. А мой хозяин всю дорогу только храпит. Мне надоело.
– Маркёр, это правда?
– Послушаете, заявляется нечто с бородавкой, и несёт всякий вздор. Так нельзя. И потом это моё дело.
– Он прав, – подал голос человек-геккон. – Долой бездарей и паразитов!
– А почему я про своего ничего не знаю?
– Конечно, чё, вон как. Ещё бы появлялся, у него всё в ажуре, сегодня больная, завтра медсестра, скоро до врачей доберётесь. Тут любой заткнётся, чтобы не спугнуть счастье. А мне только ночные рулады. Подумайте сами, я его сам убить не могу, это противно природе вещей. Вот вас со всем удовольствием зарезал бы, так ведь нет, храпит подлец. Вот, зашёл побеседовать. Скучно. Впрочем, я уже говорил.
– Дела… Маркёр, ты это нарочно? Геккону спать надобно, у него ночью ответственное выступление. Придёт делегация из буйного отделения, а он с круглыми глазами таращится. Давай сворачивай свою шарманку. Иди к медсестре и спроси у неё про зарплату.
– Это зачем?
– Видите, как я с ним мучаюсь! – заметил допельгангер.
– Пообещай в два раза больше, если позволит себя подстилкой медицинской назвать. А чё, неплохо!
– Браво! – зло бросил со своей кровати человек-геккон, – Спать будем?
– Я его ненавижу, – процедил сквозь зубы маркёр, в уголках глаз блеснули слёзы.
– Да кого же?
– Вот его, – он показал на допельгангера. – На остальное сил нет! – он расплакался и уткнулся в подушку.
– Мохнатый, иди сюда.
– Не могу я далеко от хозяина отходить. И ваш допельгангер уж очень драчливый. Чуть что и сразу в глаз. Не подпускает. Тренированный.
– Чем это таким ты его обидел? – громким шёпотом спросил Василий.
– Не говори, – запретил маркёр, прервав рыдания.
– Это почему, очень даже что и расскажу из мести. Раз ты меня не развлекаешь, то пусть будет обоим плохо, – тёмная сущность поскребла когтистыми лапами о паркет.
«Вот откуда этот противный звук, – отметил про себя Вася. – А я не знал, кому мстить, кто это ночью скребётся. Думал, мыши, а здесь другой грызун образовался. На большее духа не хватает, так он по мелкому шкодит. Всё, слава богу, мышей ловить не придётся. А ведь хотел взять одну и через неё заразить скарлатиной всю стаю, чтобы концерт не мешали слушать».
Из двери потянуло сырым воздухом от только что вымытого пола. В палату заглянула дежурная сестра:
– Больные, почему нарушаем режим?
– У нас гость, – Вася показал на зеленоватую сущность у окна.
– Это кто? – Осторожно отдёрнув занавеску, она внимательно осмотрела допельгангера, который стыдливо захлопал крашеными ресницами. – Из какой палаты? Новенький?
– Я это, я с ним, – допельгангер показал на маркёра.
– Первый раз вижу. Приблудился, – отговорился маркёр.
– И что мне с тобой делать?
Зеленоватая сущность засеменила между койками, неловко подпрыгнула и села в глубоком книксене.
– Женщина? – не поняла реверансов медсестра.
– Я персональный допельгангер!
– Посторонним здесь нельзя находиться! Идёмте со мной или позову медбратьев. Больные, это что за безобразие? Обязательно доложу лечащему врачу. Женщин принялись водить в палату.