Слёзы не хотели исторгаться, что-то мешало.
«Эх, – подумал Вася, – надо сходить и выпросить нашатыря, чтобы достойно проводить в мертвецкую боевого товарища».
Чёрные резиновые колёса разрезали на стремительные полосы плоскую осеннюю кляксу, окунули жёлто-красные листья в холодную воду. Уцепившись голыми руками за отполированную множеством ладоней стальную ручку, тележку катили двое больных. Им выдали фуфайки с нарисованным белой краской номером и серые солдатские шапки с оборванными завязками. Порывистый ветер неприятно прохватывал сквозь тонкое полотно полосатых больничных пижам. Пётр заметно хромал, но не жаловался.
– Как же ты так? – посетовал Вася Штыков.
– А чё я-то сразу. Ты вон ему говори, – он кивнул на завёрнутый в серую простынку труп, рядом семенил когтистыми лапами мохнатый допельгангер. – Если бы не его гнусное появление, то вполне бы и добежал. Ты же сам видел, – он показал на ногу, – связку потянул. Да ты только подумай, я уже обогнул лампу. И тут вдруг слышу, что нет, понимаешь, нет «Дунайских волн». Ну всё, я проснулся и упал. Не поверишь, первый раз в жизни упал...
Квадратное здание морга с угловатым пандусом и узкой лестницей, напоминало зиккурат Гельгамеша. Призывно распахнулись в стороны металлические ворота, открыв мрачную пасть с редкой цепочкой тусклых огней. В темноте, за очередным поворотом, допельгангер куда-то исчез. Наверное, побежал искать новую душу, более покладистую чем скромный маркёр…
Конец ознакомительного фрагмента