Народ за стеклом заволновался, послышался недовольный гуд сотен имплантированных передатчиков. У меня не было. Я вообще противник всяких там модернизаций. Мне ключа вполне хватает. Но трудно не замечать столь мощную вибрацию. Это что получается, недовольство? Так и ключ могут забрать. Нет к такому повороту судьбы я ни готов, вовсе не готов. Тут не до глупого упрямства, тут жизнь надобно спасать. В конце концов, именно мне доверили. Я не могу людей подвести, они самое дорогое вручили. А я малодушничать начну?
– Уважаемая Мара, так зачем пешком. Что вы себя мучаете? Вы, конечно, женщина героическая, но не такой ценой. У меня код от шахты есть на случай войны, – решил слегка наврать, надо же было объяснить его происхождение.
– И молчали?
– Так секретность кругом. Вы должны знать, в какой квартире живу. Доверился вам, как ветерану ВТС*. Это должно остаться строго между нами, – трагическим шёпотом сообщил, чтобы не услышали граждане за калёным стеклом.
– Эй, – раздалось с космодрома. – Говорите громче. Мы что, зря здесь стоим? Вы там о чём-то шепчитесь, а нам пешком ходить. А если ещё Наблюдателей отпустите, то совсем тоска. С кем сравнивать жизнь?
– Спокойно, граждане, разберёмся. Всеми любимый Семарг весьма любопытную схему предложил, но я готова подчиниться воле большинства. Пешком так пешком.
– Опять пойдёте на 246-й? А вдруг сердце не выдержит? Так у нас хоть надежда была, что лифт заработает. А умрёте? Нет, мы не готовы.
– Могу на плазмолёте подняться, но там везде броня. Вот если товарищ Семарг пустит на балкон.
Таких движений я не ожидал. Была идея остановить лифт между этажами с любопытной Марой и пустить газы. Но не в своей квартире же? Сами подумайте! Там жучки везде, камеры. Я привык, конечно, но теперь всё станет известно в штабе ВБЭс. Отберут ключи, это уж точно! Вот это кубики*.
– Можно предложение сделать, – подал голос Наблюдатель. Мы упустили из вида, что не заклеили ему рот скотчем.
– Непорядок, – спохватилась Мара Филипповна, берясь за моток армированной ленты. Но я остановил. Возник очередной план, как сохранить лифт в единоличном пользовании, надоел мне до невозможности запах Шипра* по утрам.
– Готов сидеть вместо Наблюдателя, пока личность проверяете. Пожалуйста, фиксируйте. Вот ключи и летите себе на здоровье.
– Непонятно, балкон-то всё равно закрыт.
– Тогда пешком, кто-нибудь молодой поднимется и впустит уважаемую Мару. А я посижу. Давайте, где ваш скотч. У многих загорелись глаза, все знали, что ключ от неба лежит в заветной квартире. Возник лёгкий ажиотаж. Чего собственно я и добивался.
– Семарг товарищ проверенный. Мы не можем так рисковать. Лучше пешком ходить здесь, чем жить в позитронах. Мы к нему уже привыкли, – раздалось из толпы.
– Вы редкий шантажист. Больше не буду ходить к вам в замок, – прошипела Мара, оправдывая славянское имя.
– Так умрёте от скуки.
– Пусть так, – ответила, задрав подбородок. Чистая Васса Железнова. Хоть и не люблю Горького, но похожа.
– Наглый плагиат, причём мелкий и неудачный. У меня ключ от неба, а у вас лифт ненадёжный. Извините, моя карта сильнее.
– Шулер.
– Позвольте! Субординацию забыли! Я вам напомню. Семь восьмых на два*. Ещё как напомню. Мухой взлетите на 246-й. Рас-спустились! – с оттяжкой прокатил вдоль бетонных опор нулевого этажа.
Публика за стеклом дружно зааплодировала.
– Орёл. Наш-то молодец! Вон как разошёлся! Давненько никого не чихвостил. Мы уже и соскучиться успели! – раздалось из толпы. – Нужно стекло разбить. Ну нельзя же так, господа! Нам плохо слышно. Ведь такой день, хранитель бушует.
– Тут вам не таможня на Камчатке. Тут вам не там! Мигом клавиши нажму, так нажму, что Бетховен позавидует! Капризы удумали! Тридцать шесть в потолок*! Так-то. Вы думали шутки шутить буду. Не дождётесь. На раз в космос отправлю.
Мои драгоценные соседи приободрились, с лёгким призрением начали посматривать на шпионов из других подъездов. У них столь эпатажного хранителя не было. Так мелочь бытовая, и сказать нечего. Серые личности, неспособные жест настоящий сделать. Пальчики топырить только умеют. Никто не ломал. А я так запросто. У меня не забалуешь. Мара вытянулась во фронт, даром, что таможня. Аж ноздрями задрыгала от чувств.
– У вас пуговка расстёгнута.
– Где? – она забегала крашенными ногтями по элегантному вечернему платью с боа из страусовых перьев. Вообще, Мара женщина весьма аппетитная. Несколько процедур омолаживания, и вот вам, пожалуйста, Раневская в молодости. Можно сказать, роковая женщина. Великий космос, о чём таком говорю, Комиссаржевская не меньше. Портретное сходство! Комиссаржевская в роли Вассы. Точно, к бабке за помидорами не бегай. Кстати, на площади перед замком весьма ядрёные продают, просто ядерные, с полигонов наверняка таскают.