– Это та авария, где погибли родители? – вторую я пригубил уже осторожнее, памятуя, что творилось после второй у Флюры, но на удивление, подобного эффекта не случилось.
– Горячим чаем запивай, сразу эффект будет, – на мгновение выйдя из образа бабушка выставила рядом мою любимую кружку. – Можно было бы просто в чае размешать, но тогда сломается концепция.
Я послушался, сделал большой глоток чая, сразу же ощутив эффект. Теплота разливалась по телу, заставляя каждую клеточку ощущать счастье и возбуждение. Я вздрогнул и расслабился, радуясь, что видений с перепроживанием в этот раз не будет.
– Спасибо.
– Глупенький. Мой бедный глупенький внучек. Ты стал таким, таким… – она попыталась изобразить руками некую пространственную фигуру. – Ты стал таким пустым! Глаза пустые, ничего не хочешь, ничего не делаешь, ничем не интересуешься. Вот даже поговорить с тобой нормально нельзя было. Чуть что нужно, так ты всегда был согласен. Что ни предложи. Словно ничего не хочешь, ничего тебе не надо. И в ПТУ это дурацкое тебе Булатка в шутку предложил, а ты согласился. Как будто тебе всё равно. Твоё здоровье!
Ситуация начала складываться. Не могу сказать точно, присутствовало ли подобное в здешнем мире, но там, откуда я пришёл, попадались люди-оболочки, не до конца мёртвые, не целиком живые. С полу-высосанной душой, они жили, работали, двигались, ели, даже вроде бы размножались, но оставались такими же пустыми и бездушными, каким, похоже, стал Саша после той аварии. После той первой аварии, в которой погибли его родители, и видимо, часть его собственной души. А вторая, получается, – окончательно добила остатки, держащие его тщедушное тело на этом свете. И в этот момент появился я. Но вот почему я появился, и какова моя роль в этой истории – на этот вопрос мне ещё предстояло найти ответы.
– А ничего странного со мной не случалось перед аварией?
– Странного? А ты чего чаем не запил? Давай-давай, составь компанию родной бабушке. Я, может, всю жизнь мечтала вот так тихо и спокойно с внуком пить!
– Мы же не алкоголь...
– Давай-давай!
Я залпом выпил третью. Своеобразный рекорд. У Флюры я до неё так и не добрался. Самое интересное – опять ничего не произошло. Ни галлюцинаций, ни видений, которые в теории уже давно должны были наступить. На пустой желудок такое вообще скорее всего действовало как пулемёт, но не у меня, видимо. Или, – вдруг пришла неожиданная мысль, – это был просто травяной напиток, без каких-либо магических эффектов. Всё-таки Флюра была человеком силы, а сашина бабушка – просто обычная бабушка, любящая поэкспериментировать с ингредиентами и разными травками.
Пока я размышлял, Валентина Ивановна в очередной раз шустро наполнила обе рюмки.
– Давай, последний тост на сегодня и спать. Я такая счастливая… – видимо на бабушку это действовало как раз так, как нужно. – Такая счастливая, знал бы ты, какая. У меня внук! Красавец! Здоровый! А теперь ещё и умный! Скажи что-нибудь?
– Я?
– А кто? Я что тут одна пью? Кто у нас молодец?
– Что сказать?
– Тост! Говори тост.
– Но я никогда не говорил. И не понимаю, зачем и как, – с бабушкой было всегда легко. Не нужно было придумывать, изворачиваться. Говори как есть – и жди ответа. Вот чему она меня научила.
– А этому и не нужно учиться. Запомни. Не всему в этом мире нужно учиться. Некоторые вещи стоит делать от души. Просто потому, что ты так чувствуешь. Потому, что так правильно поступать в данный конкретный момент времени. Понял?
– Понял…
– Да ничего ты не понял. Лопух! Просто говори, что чувствуешь и будь здоров, – видимо на этом напутствие закончилось. Валентина Ивановна опёрлась щекой на ладошку, но взгляда не опустила, и продолжила всё также мягко и доверчиво смотреть на меня. В груди отчего-то защемило, в глазах защипало. Древний, безразличный дракон внутри меня неожиданно расчувствовался.
– Ну-с, приступим, – я решительно поднял свою стопку. – Я поднимаю этот бокал… Я хочу выпить сегодня…
Бабушка смотрела на меня, не прерывая, не поправляя, не делая замечаний. Лишь легко-легко, едва заметно кивала головой. Словно, остановись время, она так и будет до скончания веков сидеть и смотреть на меня, и ждать, и радоваться, словно на своё солнце, на своё счастье, на самоё важное, что у неё есть в жизни. На своё будущее. Вихрастое, тощее и желтоглазое, но такое своё, такое родное и ненаглядное.
Я внезапно понял, что хочу сказать. Очередной шутливый пассаж застрял в горле неприятным комком. Я вытолкнул его и хорошенько прокашлялся.
– Я так рад, что именно ты – моя бабушка. Я так рад, что могу тебе это сказать сейчас, пока у нас есть возможность сидеть вот так за одним столом и видеть друг друга близко-близко живыми и здоровыми. Спасибо за то, что вырастила меня. Спасибо за то, что любила меня, несмотря ни на что. И прости, что тебе было так одиноко и тяжело всё это время. За тебя, моя любимая бабушка, героическая Валентина Ивановна! Спасибо тебе.
Не глядя, допил облепиху с чаем, зажевал бутербродом с чёрным хлебом. Его суховатый и грубой вкус сейчас оказался как нельзя кстати. Наконец-то я понял, зачем его кладут на стол. Схрустел солёный огурчик, и лишь тогда, посмотрел на неё. Бабушка так и сидела, оперевшись на ладонь, мелкие слезинки катились по её сухим морщинистым щекам. Еле слышно хлюпала носом. Но глаза светились ребячеством и задором, и я впервые с интересном захотел узнать, какой же она была в молодости, о чём думала, о чём мечтала.
Затем она сморгнула слёзы и, потрепав меня по щеке, отвернулась:
– Ты такой молодец. Иди спать.
– Спокойной ночи, бабуль.
Я отодвинул стул, встал из-за стола и тут же эпично грохнулся, зацепившись ногой за табуретку, и лёгким взмахом руки увлекая за собой салатницу и банку с огурцами. Бабушка засмеялась и полезла меня поднимать. Словно это я был юным и полным сил мужчиной, а она – старенькой и уставшей женщиной. Мы вместе принялись собирать осколки, сметать в совочек мусок, промокать влагу, а потом бабушка щёлкнула меня по лбу.
– За что!
– Ишь какой! Только-только школу закончил, а уже не туда думаешь, – Валентина Ивановна выглядела наигранно обиженной. – Иди спать. Послезавтра экзамены. Флюра сегодня звонила, справлялась о тебе. Ишь какой, всех девушек в округе очаровывал, ловелас!
– Флюра звонила? Мне?
– Да, будешь хорошо себя вести, дам её номер. Она обещала приезжать и тебя учить. А ещё, если хорошо закончишь свой колледж, можешь потом в город поехать, пожить у неё.
– Колледж? То есть, уже не в ПТУ?
– Хитрец какой. Может и в ПТУ. Ты поступи сначала. Давай-давай, иди спать. С утра опять заниматься будем. Утро вечера мудренее.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Глава 2.1
Три года спустя
Каждое утро в бухгалтерии начиналось одинаково. Неторопливо выпив чаю и обсудив всех коллег женского пола из соседних отделов (а иногда и мужского, но исключительно в разрезе чьих-нибудь шуры-мур), девочки начинали работать:
– Соня, где вчерашние сводки?
– Можешь прокрыжить? Не сейчас? Давай тогда к обеду?
– Фактуру кому отдать? Тебе, Сонь? Как не та подпись? Мне сказали так тоже можно.
– Кто мне доверенность сделает? Мне прям срочно. Вот сейчас ехать, машину выделили. Сонь, ну давай, ну ты же можешь быстро, а?
– Да чтоб вас всех!! – звонкий голос накрыл весь отдел бухгалтерии, вместе с сотрудницами и посетителями, столпившимися в дверях.
Готовившийся закипеть чайник, жалобно коротнул с лёгким фейерверком, бесперебойники синхронно запищали, только герань на окне едва заметно воспряла, распушила листья,на мгновение могло даже показаться, что она, ка подсолнух за солнцем, чуть разевернулась внутрь кабинета, но никто туда не смотрел.
Невысокая стройная девушка, заместитель главного бухгалтера, а по факту основной исполнитель, консультант, аналитик и козёл отпущения всего отдела, вскочила из-за стола, высокий хвост на голове мотнулся из стороны в сторону, пара прядей попали ей в лицо, но она, словно не заметив, целеустремлённо пробралась между столами к двери и выбежала из кабинета.