Он выскочил на улицу. Женщина уже сажала ребёнка в старый запорожец, припаркованный у тротуара. Она торопилась, бросала на него испуганные взгляды.
Игорь отпрянул назад, в подъезд, и стал наблюдать, сердце колотилось, как молот.
Машина завелась. Женщина посмотрела по сторонам, дала задний ход, чтобы выехать с узкой парковки. Она была явно нервная, дёрганая из-за его криков.
В этот момент из-за угла, не сбавляя скорости, вырулил грузовик-самосвал, везущий песок с карьера. Он пронёсся в сантиметрах от бампера запорожца.
Женщина резко дёрнула руль и нажала на тормоз. Запорожец дёрнулся и заглох.
Грузовик, не заметив ничего, умчался дальше.
Тишина. Женщина сидела за рулём, опустив голову на руки. Видно было, как она дрожит. Ребёнок на заднем сиденье начал плакать.
Никакой крови. Никакой лужи. Никакой розовой туфельки.
Игорь медленно выдохнул. Сжатые в кулаки пальцы разжались. Он сделал это. Он предотвратил это. Он не дал этому случиться.
Он спас её.
Чувство облегчения было таким сильным, что он готов был рыдать. Он не сумасшедший. Его дар реален. И его можно использовать во благо.
Он вышел из подъезда, чувствуя странную эйфорию, смешанную с остатками адреналина. Он посмотрел на женщину. Она заводила машину, всё ещё в явном потрясении.
Их взгляды встретились. В её глазах не было благодарности. Там был чистый, неподдельный страх. Страх перед ним. Психом, который закричал на неё в магазине и который теперь смотрит на неё из подъезда.
Она резко дёрнула с места и уехала.
Игорь остался один. Эйфория стала понемногу угасать, сменяясь пустотой и холодком. Он повернулся, чтобы идти домой.
И замер.
На противоположной стороне улицы, прислонившись к стене гаража, стоял Димка. Он был в том же тёмном пальто. В руках он держал тот самый странный компас со стрелками на пружинках. Одна из стрелок мелко подрагивала.
Димка не смотрел на Игоря. Он смотрел на точку, где только что был запорожец. Его лицо было сосредоточенным, как у учёного, фиксирующего интересный феномен.
Потом он медленно поднял голову и посмотрел прямо на Игоря. В его глазах не было ни гнева, ни раздражения. Было лишь холодное, безжалостное любопытство.
Он поднёс две руки к вискам, пальцами изобразил подобие короны, а потом медленно, очень медленно, провел пальцем по горлу.
Жест был настолько отчужденным и леденящим, что у Игоря по спине побежали мурашки.
Затем Димка развернулся и ушёл, не оглядываясь.
Эйфория исчезла полностью. Её сменил новый, куда более глубокий страх. Он не предотвратил смерть. Он ее перенёс. Он выдернул одно звено из цепи, и теперь вся цепь начала двигаться по-новому, непредсказуемому и, судя по жесту Димки, куда более страшному пути.
Он не герой. Он был мальчиком, тыкающим палкой в сложный механизм, не понимая, как он устроен. А где-то рядом стоял часовщик, который всё понимал. И который был готов разобрать механизм на части, чтобы починить нанесённый им ущерб.
Игорь посмотрел на небо, затянутое серой пеленой. Баланс. Димка говорил о балансе.
Игорь нарушил его. И теперь кому-то придётся заплатить по счету.
Цена спасения
Три дня тишины. Три дня, в течение которых Игорь не видел ничего. Ни мерцаний, ни призрачных образов. Лишь обыденный, убогий быт посёлка, который теперь казался обманчивой декорацией, натянутой на настоящий, жуткий мир, чьи законы он начал ощущать.
Он пытался найти информацию о той женщине. Узнал, что её зовут Светлана, работает медсестрой в местной амбулатории. Живёт с дочкой и больной матерью. Каждый день он украдкой наблюдал за её домом, ожидая… он сам не знал, чего. Признаков надвигающейся беды? Или, наоборот, подтверждения, что всё обошлось?
На четвертый день тишина закончилась.
Он пошёл выносить мусор. Контейнеры стояли за их двухэтажкой, в узком проходе, куда редко заглядывало солнце. Воздух там всегда был спёртым, с запахом гниющих отбросов и старой известки.
Игорь уже хотел бросить пакет в бак, как вдруг его ударило волной тошноты. В висках застучало. Прямо перед ним, у стены, стоял подросток, лет шестнадцати. Славка, сын местного сантехника. Он что-то разглядывал в своей руке, нахмурившись.
И вокруг него всё замерцало.
Воздух заплыл маревом. Игорь увидел — чётко, ясно, будто на экране — Славку, лежащего в такой же позе у стены. Но его лицо было бледным, восковым. Изо рта текла струйка пены. В раскинутой руке зажат маленький полиэтиленовый пакетик с остатками белого порошка.
Видение исчезло. Славка по-прежнему ковырял в зубах, ни о чем не подозревая.