Небо словно скрылось от наших глаз в 30 - 70-е годы на целые сорок лет. Только астрономы знали очертания созвездий. Конечно, где-то там, в туманной дали были Фет, Тютчев, Блок, но уже основательно забывали Хлебникова, а если и вспоминали, то что-нибудь сугубо земное. Что-то мешало нашей поэзии долгие годы, какая-то свинцовая тяжесть гнула к земле. Да и "научная картина мира" безнадежно устарела, отстала от времени. Многое зиждется на догматах VIII и XIX столетий и требует пересмотра. Эту уверенность разделяли многие писатели, художники и поэты. Нельзя построить картину мира, близкую к достоверности, не учитывая творческое воздействие человека на мироздание. Пассивная роль букашек, отведенная нам в космологии ХIХ века, как выяснилось ныне, не соответствует действительности.
Мысленным взором мы поднимемся теперь ещё выше, от очертаний видимых звезд к небу незримому. Там таинственные объекты, получившие неудачное название "черные дыры", таинственные объекты, получившие неудачное название "черные дыры". Какие же они черные, если переполнены внутренним, невидимым для нас светом. Эти звезды не для тех, кто привык доверять только очевидным явлениям. На земле прообразы таких внутренне светлых, внешне невидимых звезд такие поэты, как Федор Тютчев.
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне...
Лишь жить в себе самом умей
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум,
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,
Внимай их пенью - и молчи!..
Световое "молчание" черных дыр на небе сделало их невидимыми для праздного взгляда, но мысленным взором их увидел А. Эйнштейн, а недавно до них добрались и астрономы, нащупали рентгеновскими лучами. Эти звезды невидимы, потому что внутри них столь сильное тяготение, что свет не может вырваться за пределы "внутренних" солнц, Только щупальца радиотелескопов натолкнулись на эти объекты, вполне материальные, но настолько загадочные, что писатели и космологи с поэтическим даром мгновенно облюбовали "черные дыры" как игольное ушко в "рай", на другую сторону зодиака. Что если вселенную можно "вывернуть наизнанку" через "черную дыру"? Если хотя бы мысленно нырнуть туда и посмотреть: что же там?
Тогда мы окажемся в Девяти Слоях вселенной, знакомых нам по китайской космогонии.
Альтист Данилов из романа Владимира Орлова оказался в тех Девяти Слоях. Данилов выяснил, что ныне обострился интерес к проблеме происхождения самих Девяти Слоев. "Тут никогда не было ясности. А теперь вынырнуло много гипотез. Правда, почти все новые гипотезы не слишком далеко ушли от старых. Но были и рискованные, ставившие под сомнение избранность Девяти Слоев и их превосходства, скажем, над землянами. В частности гипотеза "Вывернутого чулка"... Будто бы система, похожая на солнечную, в своем развитии дошла до точки и по всем необходимым законам вывернулась в свою полную противоположность ("В черную дыру и наизнанку!"). Вот и получились Девять Слоев... Когда-то земля была избрана для Девяти Слоев базовой планетой... Но с той поры много воды утекло. Много дыма истаяло..."
Если принять гипотезу "Вывернутого чулка", то весь космос окажется наружной стороной нашей вселенной. Мм смотрим на себя изнутри, когда устремляем взор в области микро - и макромира. Уже знакомая нам инверсия: космос - изнанка нашего мира, мы - изнанка космоса. Этой мысли нет у Орлова, но теория "Вывернутого чулка" заставляет работать воображение.
А вот как видит выход в надзвездный космос прозаик Валерия Нарбикова:
"Было совсем темно, ничего не горело. Дырка на потолке была черной, как черная дыра. Неприятно было на неё смотреть. Уставились друг на друга. Гидра, построенная на горизонте, сломалась... Прорвало батареи, из унитаза хлынула вода и стала заливать кружок. На улице все подавно залило... Все тонуло и вязло. Канализационная вода поднялась до потолка, и черная дыра втянула лежак с людьми, как воронка. В этот момент раздался крик новорожденного. Осталось мысленно разделить пуповину на три равные части. Затем через равные промежутки зажать в двух местах стерильным предметом. Вся грязь осталась внизу - в кружке; здесь все было стерильно: деревья, птицы, ботинки, ветки, пальцы, все можно зажать любым предметом".
Это финал повести. Космическое рождение, отрыв от земной пуповины, выворачивание сквозь черную дыру, очищенье от земной грязи - любовь.
К Андрею Вознесенскому черная дыра явилась в облике О. О - это одновременно звук "о" и математический знак нуля. Нуль - так выглядит на стыке двух конусов математическая модель черной дыры, если смотреть на неё из нашего мира. Нуль - это точка стечения времени и пространства к острию светового конуса мировых событий в специальной теории относительности. Это середина песочных часов, где верх - космос, низ - человек; это точка посередине восьмерки, символизирующей бесконечность мира; это провал во всей вселенной, выход по ту сторону зодиака. Когда звезда вспыхивает и погибает, на месте её былого существования образуется черная дыра. В творениях фантастов черные дыры пронизывают наше мироздание, как дырки в сыре. У каждой звезды - её вывернутый двойник, округлая пустота наподобие нуля и звука "о".
"Однажды в душный предгрозовой полдень я забыл закрыть форточку и ко мне залетела черная дыра...
Она была шарообразна, её верх прогибал и раздвигал потолок...
Почему Маяковский мог пить чай с солнцем, а я не могу пообедать с черной дырой?..
- Я - ваша погибшая цивилизация, - сказала она...
- Я не гибель, а возможность.
У неё не было глаз. Она вся была тоскливый комок бескрайнего взгляда".
Так впервые на страницах нашей литературы появился очеловеченный, антропоморфный образ "черной дыры".
"От неё я узнал, что она не дыра, а ещё дыреныш, отколовшаяся от массы и заплутавшая. Я узнал, что черные дыры - это сгустки спрессованной памяти и чувства, а не проходы в иные пространства, как об них понимают люди. Я узнал, что темнота - это не отсутствие света, а особая энергия тьмы...
В маленьких распрях с нею я забывал, что она ещё ребенок, и уже совершенно забывал, что она мироздание".