– Кто ты? Я тебя знаю? – удивилась девушка.
– Конечно, знаешь, – улыбнулся Сакс. – Я твой господин, а ты моя рабыня…
Девушка снова нахмурилась.
– С каких пор? Я не помню, как это произошло.
– Это флай прочистил тебе мозги… Что ты вообще помнишь? Ты хоть помнишь, как тебя зовут?
– Эльма Айли…
– Правильно. А я капитан Сакс, твой господин.
– Я… – Эльма запнулась и подняла руку, прикрывая глаза. Цепь зловеще звякнула, и она с удивлением посмотрела на наручник. Глаза её сначала расширились, а затем задумчиво сузились. По-видимому, её спящая память пробудилась, и она вспомнила всё, кроме своего наркотического бреда. Но на этот раз воспоминания не причинили ей душевной боли и не вызвали вспышки ненависти. Она отнеслась к своему положению довольно спокойно. Встряхнув рукой и послушав звон цепи, подняла на капитана свои пронзительно-синие глаза и спокойно произнесла:
– Я никогда не стану наложницей, если ты на это рассчитываешь. Разве что, снова опоишь меня своим зельем.
Значит, она вспомнила и флай!
– У меня достаточно женщин для любовных утех, – усмехнулся капитан. – Моложе и покорнее, чем ты. Но я ещё не встречал женщин-воинов. Я предлагаю тебе дружбу и сотрудничество. Дай мне клятву верности, и я освобожу тебя от цепи.
Эльма бросила на капитана пристальный взгляд и отвела глаза, задумавшись. В наркотическом опьянении, искусно допрашиваемая Румбой, она рассказала о себе много интересного, чем рабыня не преминула поделиться с повелителем.
В каюте воцарилась тишина. Девушка молчала, размышляя, молчал и капитан, ожидая ответа. Пауза затянулась, и Сакс уже подумал, что упрямица предпочтёт умереть в цепях, но не покорится, когда девушка тяжко вздохнула, словно приняла неприятное решение, и тихо произнесла:
– Клянусь служить вам верно и преданно, душой и телом, кровью и мечом… Мой меч принадлежит вам, господин… – последние слова она почти прошептала. – Моя жизнь принадлежит вам, господин… Пока воля богов или ваше желание не освободят меня от данной клятвы…
– Ну-ну, не переживай так, – усмехнулся Сакс, легонько похлопав её по плечу. – Я постараюсь быть хорошим господином.
Сакс снял цепь, и вышел, весьма довольный собой.
С этого дня девушку словно подменили. Она как бы смирилась со своей судьбой, и прежняя жажда жизни вернулась к ней. Теперь она старательно принимала все снадобья дока, прилежно съедала всё, что приносила ей прислужница, выполняла все назначенные процедуры. Вскоре она смогла встать, и начала самостоятельно передвигаться по комнате, осторожно ступая на раненую ногу. Затем начала выходить на палубу, на солнце и свежий морской воздух, которые оказали на неё благотворное воздействие: вернулся природный цвет лица, исчезли бледность и тёмные круги вокруг глаз, а сами глаза вновь засияли пронзительной синевой.
Пленница послушно выполняла все приказы и распоряжения капитана, но почти не разговаривала с ним и никогда не смотрела в глаза. Под маской покорности Сакс легко угадывал презрение и скрытую ненависть, которые испытывала к нему рабыня. Сначала он воспринимал это как естественное течение событий, затем упорное сопротивление пленницы забавляло его. Он ещё надеялся, что, со временем, хорошим отношением и терпением, завоюет если не любовь, то, хотя бы, уважение и доверие, которые имел у своей команды. Но постепенно её упрямство начало его раздражать. А однажды, когда он случайно перехватил взгляд Эльмы, брошенный ему вслед, полный холодной ненависти и жажды убийства, он окончательно понял, что док Люк был прав: это дикая кошка кери, которая, сколько ни корми её и не лелей, только и ждёт случая, чтобы вцепиться в горло своему хозяину. И тогда в душе бесстрашного пирата и отважного капитана зародился невольный страх: а не пригрел ли он на груди змею? Сможет ли какая-то клятва удержать эту хищницу, если Сакс, когда-нибудь, вольно или невольно, совершит проступок, который не понравится ей: ударит, например, или захочет поцеловать в порыве страсти? Стерпит ли она, повинуясь вынуждено данной клятве, или сорвётся, как взбесившийся зверь, и разорвёт его в клочья?
Невольный страх и опасения, которые вызывала непокорная пленница, раздражали его ещё больше, и он решил избавиться от рабыни, благо, представился такой случай.
Глава 4
Два корабля медленно сходились. Их паруса были спущены, и они стали бок о бок на таком расстоянии, что можно без труда разговаривать, но нельзя навредить друг другу.
Эльма наблюдала эту сцену из каюты капитана, где он велел ей оставаться. Она видела, как Сакс, стоя у борта, о чём-то разговаривал с капитаном соседнего корабля, но не прислушивалась к разговору. Она смотрела в широкую спину пирата, и в бессильной ярости сжимала кулаки. Как бы она хотела вонзить в неё нож! Она ненавидела Сакса всеми фибрами своей души, но не потому, что он был пиратом, разбойником и негодяем. Каждый в этом мире зарабатывает, как может и чем может: кто-то ремеслом, кто-то торговлей, одни мечом, другие разбоем… Эльма ненавидела Сакса за то, что он победил её не в честном поединке, а, воспользовавшись беспомощным положением, одурманив наркотиком и сломив волю, почти силой вырвал клятву, которую дают добровольно и по желанию. Этого Эльма не могла ему простить.