Урия был жив, потому что больные ворочались в своих постелях. Потому что в каждом из них билось желание всех прочих.
Желание спастись.
Глава 4
В 1330 году пришел голод.
Предвестием его стала засуха. Из Африки донеслись жара и влажность, разносимые ветром.
На канале образовались непонятные водовороты. Резервуары с запасами воды стали мелеть. Свет терзал землю.
Словно настал конец времен. Над людскими поселениями плыл купол одеревеневшего неба. А под ним мир точно застыл. Животные оцепенели в ожидании. Замерли змеи, замерли перепелки. Ящерицы, кролики, жабы.
Паскуале придумал укрытия для посевов, систему резервуаров для очистки морской воды от соли, удобрения из отходов, траловую сеть для рыбной ловли. Но мы с трудом держались на плаву. Больных было слишком много, и накормить их становилось все труднее. И никто из них не платил денег.
В Катании не было совсем ничего. Рынок опустел. Немногие оставшиеся торговцы выкладывали на прилавки тощие мешки с зерном или сахарным тростником. Лишь самые везучие умудрялись завозить из Магриба финики. Сухофрукты и орехи из княжества Салерно. Специи из Александрии Египетской и Сирии.
Крестьяне хлынули в города. За ними оставалась голая, высушенная земля, не дававшая плодов. Они выстраивались в длинные очереди. При себе они имели лишь узел-другой с пожитками. Малолетние дети висели на груди. Рядом плелись хромые мулы.
Все двигались молча, говорить было тяжко. Они шли отупелой, отстраненной походкой. Отстраненной от времени и — на какое-то время — от смерти.
Днем они стояли вдоль дорог и просили милостыню. По ночам воровали и расхищали что могли. Движимые тысячелетним неутолимым голодом, унаследованным от предков. Он терзал их внутренности. Говорил о приближающейся агонии.
Оголодавшие стали умирать. Они умирали у городских стен. На дорогах. Их тела мешались под ногами жителей Катании, вышедших на крестный ход, а из джудекки доносились песнопения псалмов справедливейшему Судии.
Всюду раздавались молитвы о даровании милости. Евреи просили, чтобы с неба упала манна, как случилось во времена Исхода из Египта. Христиане же взывали к святой мученице Агате, защитнице города, дабы вызрело зерно на полях. Епископ даже распорядился, чтобы с саркофага мученицы сняли праздничное покрывало, что в 252 году уже спасло город от извержения вулкана.
Но ярость все же победила. Крестьяне сбивались в банды. В городе началась резня, всюду устраивались засады. Каждый день где-то случался налет.
Наконец, они добрались до моря и до сайи.
Мы только что окончили маарив, стояла глубокая ночь, почтенные доктора.
Первым их услышал Паскуале. Он привык спать вполуха. Слишком много лет он засыпал под открытым небом, прислушиваясь к малейшему шороху, вздрагивая от малейшего движения воздуха.
«Надо бежать, у нас мало времени», — прошептал он, и я не сразу поняла, о чем он говорит. Но бросилась за ним, следуя его указаниям, помогла ему поднять больных и укрыть их в пещере.
И хотя я еще не осознавала, что нам грозит, я подсаживала ему на плечи детей, рожениц, стариков.
Потом настал черед припасов. Мы перетащили в пещеру последние мешки зерна, сушеную рыбу, миндаль, сухие фрукты. Старались собрать все, что только можно. Покрывала, жаровни, сосуды с водой.
Наконец, мы прикрыли вход в пещеру ветвями и замолкли.
Мы ждали.
Гул становился все громче. Кем они были? Издалека слышались крики, проклятия, лязг металла. Казалось, одичавшая, затравленная, привыкшая к тьме толпа несется разом к единственному просвету. Они говорили на всех языках. На арабском, сицилийском, испанском. Они шли со стороны города. Злые, безумные, готовые растерзать нас.
Они искали пищу. Но не с той целью, чтобы поесть. Они хотели обладать ею, загасить ею свои страхи, свою неуверенность в будущем. Получить доказательство, что они живы. Утолить голод. В их желании насытиться было что-то совсем первобытное, куда более важное, чем просто голод. Жажда власти. Крови. Счастья. Казалось, что для них это единственный способ почувствовать, что они существуют.
Мы слышали, как они бросились в огород. Как ворвались в кухню. Как опустошали кувшины. Как срывали фрукты с веток деревьев.