Они-то и приносили новости. Благодаря им вести преодолевали границы. События становились общим достоянием. Через них узнавали о войнах в дальних краях или о том, что в стране, где заходит луна, родился пророк и волшебник.
На этот раз они разнесли вести о том, что на Востоке ходит чума. Но этому никто не удивился, ведь мор уже давно был предсказан. Случится он в четвертое солнцестояние 1347 года, гласило пророчество.
Паскуале застыл. Джара, в которую он собирал росу с лоз, выпала у него из рук.
— Чума? Откуда вы идете? — спросил он, отирая пот со лба.
— Мы идем из туркменских земель, — отвечали они. — Чума никого там не пощадила. Мы спаслись лишь тем, что жевали побеги кориандра и не пускались в путь, когда на небе стояла звезда Медузы, Алголь.
Паскуале спешно попрощался и вошел в дом.
— Надеюсь, в городе меня выслушают, — взволнованно проговорил он.
Он отправился в храм. При виде его священники отступили на шаг и принялись нашептывать: «Да покинет тебя диббук, что обитает в тебе, Паскуале Де Медико, сын Йосефа. Да возвратится демон в геенну огненную!» — хором твердили они.
Паскуале и бровью не повел.
Он отодвинул руки, держащие шофары, а также ритуальные палки, которые использовали против мазиким, злых духов.
— Выслушайте меня! — закричал он. — У меня есть сведения о том, что к городу, да и ко всей Тринакрии, приближается чума. Поставьте вокруг стен санитарные посты, запретите причаливать кораблям, изолируйте подозрительных лиц, разложите ядовитую приманку для крыс. Ибо от грызунов может идти эта напасть — в Афинах я изучал, что вредоносные частицы передаются и от животных к человеку.
Священники еще громче зашептали свои молитвы. Что? От грызунов, говоришь? Вот до какой степени тобою овладел лукавый! Вот как шедим ослепили твой разум! Вон из храма, Паскуале Де Медико, сын Йосефа! Держись подальше от города! Не искушай святых, не упоминай имени дьявола. Иди прочь, молись и очистись от лукавого.
Они захлопнули перед ним двери точно так же, как сделали это тридцать лет тому назад перед моим отцом, который хотел предупредить их об эпидемии тифа.
Тогда мы решили подготовиться.
Мы понимали, что это лишь вопрос времени. Паскуале изготовил льняные маски, чтобы прикрывать нос и рот, защищая их от зараженного воздуха. Я сшила перчатки из козьей кожи, чтобы не дотрагиваться руками до зараженных. Мы возвели новые стены, чтобы разделить кровати, и стали собирать травы, чтобы бороться с горячкой. Цветы бузины, горечавку, эвкалиптовые листья, васильки.
Мы стали изучать книги о чуме. Я вспомнила, что читала когда-то «Историю своего времени» Рауля Глабера, и кинулась искать его книгу, унаследованную от Урии. В ней было сказано, что чума обрушилась мгновенно, как гнев Божий, подобно казням египетским.
Но Паскуале сомневался, что это так. Он считал, что у любой хвори есть причина. И повторял слова своего отца: «Nullam rem e nihilo gigni divinitus umquam» — «Ничто не возникает из ниоткуда, по Божьей воле».
Я тоже не была уверена в том, что сказал летописец, почтенные доктора.
Урия учил меня, что медицина подчиняется законам науки, что в ней всему есть причина и следствие. В ней нет места необъяснимому. Нужно только найти это объяснение.
— Давай подумаем, — предложила я мужу. — Ты уверен, что болезнь распространяют животные?
— Совершенно уверен, — ответил он. — В Греции давно известно, что вороны пророчат вести, совы несут беду, а крысы распространяют хвори. Там знают, что собака — источник бешенства. Тут у нас никто не моет скотину. Но в Афинах знают, что через животных передаются болезни, и там быков, ослов, и овец протирают водою с уксусом.
— Тогда, — отвечала я, — если грызуны разносят болезнь, то как она передается людям? Перекусать стольких людей они не способны. Через пищу? Но в книгах сказано, что даже державшие строгий пост заразились.
— Через кровь? — предположил Паскуале.
И тут я точно прозрела.
— Очень может быть, — ответила я. Вспомнила, что Урия не раз велел мне травить блох, как раз потому, что они сосут кровь.
Глава 9
Это звучало правдоподобно. Блохи кишели повсюду. В волосах, в постелях, в мешках с мукой, на шерсти животных. Блохи быстро плодились там, где вещи стирались редко: в блудных домах, в трюмах, на конюшнях. Они откладывали яйца в одеждах торговцев и путешествовали с ними из города в город.