Потом он шептал мне: «Запомни. Если больной на грани жизни и смерти, спроси, что ему снилось. Если ты уверена, что он идет на поправку, спроси, на что он надеется. Лечи, ориентируясь не на тела, а на горести больных. Лечи, но не игнорируй трудности, смотри на то, что скрыто, а не на то, что очевидно. И если они излечатся, говори, что они выздоровели сами. А если умрут, скажи родным, что всему виной твоя неграмотность. Принимай вину на себя и позабудь о своих заслугах, но самое главное — люби их, дочка».
Так я повсюду следовала за отцом, куда бы он ни шел. По самым узким улочкам самых бедных кварталов. В прачечные, где женщины задыхались без воздуха или бились в горячке от испарений. В грузовые отсеки судна, где кормчие страдали от дизентерии или стенали от ужаса при мысли о твердой земле.
Однажды он привел меня к слепым, закрытым в какой-то комнате, где они беспокойно бродили, натыкаясь на стены. Отец успокоил их, приложив к их глазам топазы, которые всю ночь вымачивал в красном вине. Урия объяснил мне, что этот камень помогает прозреть внутренне. Ведь если они не могут разглядеть ничего вокруг, учил меня отец, пусть хотя бы посмотрят внутрь себя.
В другой день отец нарисовал на стволе дерева четыре типа физического состояния человека: сангвинический, флегматичный, меланхолический и холерический. Он сказал, что эти типы могут сосуществовать в одном теле и сменяться в течение дня, то усиливаясь, то утихая. В первые утренние часы в человеке господствует кровь, в полуденные часы — желчь, в первые три часа после обеда преобладает черная желчь и в последние три часа бодрствования — лимфа.
В другие дни отец учил меня ставить диагноз, считывать с тела знаки, которые помогут понять причины страданий, учил, как распознавать нужные приметы.
Мой отец умел видеть хворь издалека. Печеночную болезнь он мог отличить уже по глазам. Как и хвори детей, что родились с хвостами и выли на луну. Но были и тихие недуги, которые прятались и упорно не хотели с ним говорить. Наконец, были самые убогие хвори: безумие, уродства, немота, лунатизм.
И их, почтенные доктора, отец любил особенно.
Потому что, кроме него, они никого не интересовали.
Вот почему моего отца призывали все: евреи, христиане, мусульмане. Он никогда и никому не отказывал.
И хотя в 1310 году королевским указом Фридриха III Арагонского евреям было запрещено лечить христиан, если христианину было невмоготу, Урия кивал мне, и я шла за ним, подхватывая на бегу котомку с инструментами.
В этом кожаном мешке с многочисленными карманами и отделениями можно было найти все что угодно. Увеличительное стекло, которое отец использовал, чтобы заглянуть в горло больному. Полую иглу для удаления катаракты, которую отец сделал сам по описанию из арабского манускрипта авторства Аммара ибн Али. Слабительное из сухофруктов и розовых лепестков, освобождающее кишечник от излишков и голову — от дурных мыслей.
Там были и зубные инструменты, эликсиры, дарящие радость, нож для отделения костного мозга и колбочки для сбора слюны.
Еще у отца было специальное кольцо, чтобы надувать прекрасные мыльные шары, но это, почтенные доктора, не для лечения, а чтобы порадовать умирающих.
Напомнить им перед кончиной, что они потеряют лишь вес тела, но не красоту души.
Глава 3
Мы жили у моря. Отец никогда не хотел жить в джудекке, еврейском квартале. Слишком узки были тамошние улицы. Слишком редкому солнечному лучу удавалось туда добраться.
Солнце — лучший доктор, говорил отец. Оно может избавить от лихорадки, от перепадов давления и от тоски. Оно отгоняет глистов. Распрямляет кости.
Вырастить ребенка без солнца никак не возможно.
А в джудекке было сыро. Квартал делился на две части: Джудекка Сопрана и Джудекка Суттана, где размещался большой рыбный рынок. Квартал находился в болотистой местности, потому что рядом текла река Аменано, почти все жители джудекки страдали сонной болезнью.
Вот почему Урия построил наш дом у оросительных каналов, в так называемой сайе, сделал мне качели, для себя — лабораторию, а также большой жернов, которым можно было раздробить любой камень.
С первых лет жизни я стала изучать свойства камней.
Гелиотроп полезен во время женских кровотечений, менструального цикла. Целестин помогает вновь обрести счастье. Белый кварц дарит беспечность. Бирюза пригодится, если нужно развязать язык. Сердолик охотно используют артисты, потому что он подгоняет фантазию. Ну а если человек потерял любимого, остается единственное средство — цитрин, камень, который помогает жить настоящим.