— Разберусь как-нибудь. Иди, а? — Камилл начинал злиться по-настоящему. Что от него надо этому новенькому?
— Извини. Я хотел помочь.
Искра вместе с аптечкой легла рядом с правой рукой Камилла. Натанэль медленно двинулся к выходу.
У Камилла выскользнул еще один инструмент. Он выругался, едва не запустил им вслед элитнику, но вместо этого окликнул:
— Натанэль!
— Да? — тот развернулся всем корпусом. Сходство с ожившей статуей усиливалось бледной кожей и светлой одеждой. И в ангаре нет ветра, чтобы шелохнуть хотя бы прическу.
— Спасибо за заботу, — Камилл передозировал язвительности, однако Натанэль кивнул на полном серьезе:
— Не за что. Хочешь, я помогу тебе обработать раны?
Камилл не успел швырнуть очередное 'нет, отстань', медлительность Натанэля оказалась обманчивой. Он уже открывал аптечку и знакомым мягким, но настойчивым жестом повернул техника к себе.
— Эй, какого… — Камилл дернулся. Прохладная мазь из аптечки приятно легла между краями дыры на комбинезоне, затянув ссадину мятным инеем.
Руки у Натанэля жесткие, странно для элитников, не ведающих физического труда. Кажется, с мозолями. Но приятно.
Камилл огрел себя личным 'хлыстом'. Мысленно.
— Все, спасибо, — попытался вывернуться. Разбить такое внимательное выражение лица Натанэля, послать все к чертям. Подумаешь, санитар отыскался!
— Подожди. Кажется, у тебя там еще… — и снова Камилл не успел освободиться из 'объятий' человека-статуи, Натанэль расстегнул комбинезон и обнажил Камилла по пояс. Тот задохнулся, сжал зубы.
'Что, нравится?'
Натанэль подался назад. Моргнул, но затем неотрывно уставился на Камилла.
'Будь ты проклят! Еще пялишься!'
Пялится… разумеется. Бесформенные, похожие на налет плесени, влажные язвы — на груди, руках. Крупная язва бледно-зеленого, точно окисленная медь, цвета раскроила левый сосок. Точилась нечистая бурая сукровица.
— Ну, полюбовался? — Камилл воспользовался замешательством. Натянул комбинезон на место. — Доволен?
— Почему ты не лечишься?
Дурацкий вопрос. Элитник издевается? Какого дьявола, что Камилл ему сделал… а впрочем, разве жертвы сделали что-то хищникам? Родились — и только. Вовремя не вывалились из инкубационной камеры.
Бешенство на вкус кислое, как протухшее молоко. Камилл по-змеиному облизал губы, изо всех сил скрывая злость.
— Это не лечится. Можно подумать, ты не знаешь!
Ага. Родился вчера, а то и в другой колонии. Камиллу как раз чуть за тридцать… пара лет и все. Крематорий в нижней части города работает исправно, хоть и выкрашен не так радужно, как остальные здания.
— Не знаю, — Натанэль приблизился. На кончиках пальцев искристо поблескивала мазь, но он не решался нанести ее на язвы Камилла. — Честное слово.
Что за вранье?
Камилл вытаращился:
— Чего-о?
— Я десять лет жил… с другими. Ну, они как мутанты или что-то вроде того.
— С выкидышами?! — Камилл хрипло рассмеялся. Эхо откинуло смех к одной стене, затем к другой, создало стереоэффект.
— Ну… вроде вы так их называете. Камилл, — Натанэль обратился по имени, и техник вздрогнул. Когда он называл себя? Или называла госпожа, а элитник запомнил? Да что ж твориться в мире… Альтаир-то раза с пятого соображает как зовут 'приятеля'! — Камилл, я не лгу, зачем мне?
Действительно. Зачем. А еще, зачем элитнику тратить время на полугнилого техника?
— Все равно. Выкидыши жрут человеческую плоть. Ты что же, невкусный? Ха! — Камилл смеялся, но одним ртом. Светло-голубые его глаза уставились в ореховые; Камилл полагал, что разбирается в людях.
И доверял… непонятно почему, но доверял Натанэлю.
— Меня украли контрабандисты из инкубатора. Их поймали и расстреляли, но я сбежал. Мне было четыре года, и я не знал, кто из всех этих людей желает мне добра, а кто зла, — Натанэль рассказывал спокойно, словно вслух читал букварь. — Я попал к мутантам… наверное, они не были голодны. Не знаю. Я стал членом стаи, хотя не мог сравниться по силе и ловкости. Меня нашли чистильщики, они вырезали всю стаю, кроме вожака. А меня забрали в лаборатории. Сначала тоже хотели убить, думали, что я заразный… Помиловали, как видишь.
Натанэль пожал плечами. Облокотился на лакированный бок мувера и обращался будто к самому себе; речь его была отрывиста и местами невнятна.
Камилл верил ему.
— Вот так дела…
— Неважно, — оборвал себя Натанэль. — Давай лучше я попробую помочь с твоей… болезнью.
Блеск мази на кончиках пальцев. Камиллу полагается вывернуться. Странный элитник — все равно один из них, все равно…