Старик на минуту замер, а потом поспешно пояснил:
- Моя внучка, Делечка, серьезно заболела. Я так переживал за крошку, что сильно перенервничал. Вот старое сердце и не выдержало.
Яким так расчувствовался от этих воспоминаний, что даже украдкой стер подушечкой большого пальца непрошеные слезы в уголках своих выцветших глаз.
Бармен в очередной раз равнодушно кивнул и произнес:
- Вы оба находитесь в «Партиториуме» - месте, где души подвергаются последнему великому суду. Меня зовут Дариус, и сегодня я буду вашим судьей. От итога приговора будет зависеть куда в последствии попадет ваша душа, в прохладные зеленые сады эдема или огненные пустоты инферно. Оттуда обратной дороги для вас уже не будет.
Дариус сделал небольшую паузу, давая нам возможность осмыслить услышанное, а затем спросил:
- Вы готовы?
Мы с Якимом стушевались, но тем не менее робко кивнули.
- В таком случае, начнем, - произнес бармен и вытащил из-под стойки колоду игральных карт.
Глава 5. Iniustus
Я снова, словно пустоголовая кукла, покорно встала и пошла куда меня позвали. Но вовсе не потому, что так захотела сама. Внутри меня притаилось ощущение, будто мною кто-то управляет. Невидимый хозяин дергает за ниточки, а послушная ему марионетка подчиняется. Топ-топ, топ-топ, топ-топ. Остановившись напротив Дариуса, я устало подняла глаза. Сражаться в заведомо проигрышной битве не было ни сил, ни желания.
Все еще не имея собственного голоса, как могла пыталась одним лишь только взглядом выразить ему всю свою измотанность и покорность. Взглянув на меня, бармен тяжело вздохнул и щелкнул пальцами. Невидимые путы, сковывающие мое тело и язык, вмиг исчезли.
- Мгм…хм… - промычала я, с трудом осознавая, что голос тоже вернулся.
- Я говорю - вы внимательно слушаете, - сказал седой блондин и указал на стул.
Послушно кивнув, уселась на стул и приготовилась внимать всеми своими фибрами души.
- Место, в котором вы сейчас находитесь имеет множество названий. Чистилище, вальхалла, аменти, дуат – у каждой религии свой вариант, можете выбрать тот, который вам нравится. Мы же, обитающие здесь постоянно, зовем его «пургаторий». Но каким бы словом вы ни пользовались, суть этого места всегда останется неизменной. Это обитель, где все не упокоенные души подвергаются последнему суду. На каждом этаже здесь расположен отдельный судебный зал, которым управляет свой «референдариус[1]». Он же проводит последний суд над заблудшей душой. В «Партиториуме» — это я. Каждому судье полагается помощник – «афферентем[2]», скорбный ангел, который собирает умершие души на земле и приводит сюда на последний суд. Каждая не упокоенная душа после свершения правосудия отправляется либо в эдем, либо в инферно. Решение выносится судьей в зависимости от воспоминаний осужденного о прожитой на земле жизни. Но иногда бывают случаи, когда явившегося невозможно подвергнуть суду, ибо его память, в силу каких-то обстоятельств, tabula rasa – чистая доска, слишком искажена для отражения истины. Такие души называются «инъюстус» – неосуждамые. Они остаются в пургатории до тех пор, пока не изменят свой статус на «дамнатус»[3], тех, кого можно судить, - терпеливо объяснил он.
- Вы с тем человеком, Референом, называли меня «инъюстус», значит я тоже неосуждаемая? – удивленно спросила я.
- Да, - кивнул бармен, подтверждая мои слова. – Твоя память обрывочна, и этих клочков воспоминаний недостаточно, чтобы тебя осудить.
- И что же теперь делать? – почему-то я почувствовала себя ущербной.
- Ты останешься здесь, станешь моим афферентемом, скорбным ангелом, - ответ прозвучал как раскат грома, заставляющий разверзнуться хляби небесные.
Или это была всего лишь игра моего воображения.
- Навсегда? – мой голос еле слышно прошелестел в этой гробовой тишине. Куда-то разом делся весь воздух из легких, и я почувствовала себя той вороной из басни[4], у которой в зобу дыханье сперло.
- Нет, - уверенно покачал головой Дариус. – Ровно до того момента, как восстановится память, либо будет заслужено всепрощение.
- Всепрощение? – заинтересованно переспросила я.
- В случаях, когда судьба неосуждаемого неоднозначна, ему поручается определенная работа, а после ее надлежащего исполнения даруется всепрощение и место в садах эдема.