У Дигаммы как-то совсем вылетело из головы, что Шаду считается на Теваире утерянным знанием. Этот язык известен лишь фрагментарно, равно как и правила создания магических печатей. Любые исследования в данной области крайне сложны, и оттого очень высоко ценятся.
— Ты что там застрял, хватит уже пялиться на книгу! — гаркнул Старкуезер, но затем уже заинтересованно продолжил. — Или ты еще что-то интересное заметил?
— Да, господин. Энергия у этого человека идентична Вашей. Для меня вы выглядите одинаково, если не считать разницу в силе, — без задней мысли констатировал Дигамма.
— А ты знаешь, что он тоже каторжник? И так просто говоришь, что я, дворянин из известного рода, такой же? — у Дигаммы ушло сердце в пятки от слов барона, но тот лишь разразился своим пугающим смехом. — Кажется, я начинаю понимать, за что на тебя могли наложить проклятье. Не стоит болтать все, что вздумается. Но ты прав. Этого молодого человека зовут Салдер, и он — мой сын. Естественно, незаконнорожденный и непризнанный. О его существовании почти никто не знает.
Салдер вздрогнул всем телом и гневно посмотрел на «отца» из-под капюшона, но промолчал. Дигамма же вообще не хотел откровенничать со Старкуезером, однако тот сам продолжил рассказ.
— Он — полукровка, метис человека и инила. Я специально зачал его, чтобы использовать в своих исследованиях. Если все получиться, а у меня рано или поздно обязательно все получиться, то Салдер станет идеальным живым оружием, способным сжигать целые армии.
На Теваире имелись и другие расы разумных существ помимо человека. Хоть люди и ставили себя выше других, но на самом деле заселяли не больше половины пригодных для жизни территорий. Инилы как раз и относились к разряду «других», причем считалось, что когда-то очень давно их раса произошла от людей. Во время древних войн, когда еще не существовало крупных государств, часть племен была вытеснена соседями на самый восток Нирдарии, в земли действующих вулканов. Там им пришлось учиться жить в суровых условиях постоянных извержений и густых пепельных облаков, а также под атаками местных тварей. И все дополнялось сильным энергетическим фоном от изобилующих здесь магических кристаллов.
Но это сообщество племен общими усилиями смогло адаптироваться и сплотилось в один народ, давший начало стране Каанн. Новый дом повлиял не только на их образ жизни, но и тела. Поколение за поколением подвергаясь воздействию специфической магии, они изменились физически, превратившись в новую расу разумных, представителей которой стали называть инилами.
Инилы выше и сильнее людей и имеют средний рост больше двух метров. Их темно-серая кожа хорошо защищает от экстремальных температур и ожогов, а также очень прочная. Еще инилов отличают волосы пепельного цвета и глаза различных оттенков красного. А самое главное — это врожденное усиление магического взаимодействия с огнем, железом и минералами. Ядра именно такой направленности у них встречаются чаще всего, что существенно облегчает идентификацию и пробуждение.
— А теперь смотри внимательно, Дигамма. Я покажу, чего уже успел достичь.
Старкуезер пристально посмотрел на Салдера и медленно заговорил.
— Давай, скинь свой капюшон.
Вместе с произнесенными словами по соединяющей отца и сына энергетической нити стали пробегать яркие импульсы. Магический центра под печатью ярче засветился и начал вращаться. Удивительно, но изначально возникшая у Дигаммы аналогия с ременной передачей оказалась верной. Печать раскручивала кольцо из силовых линий, а то пыталось сдвинуть с места магическое ядро Салдера. Он, судя по дрожащим рукам и тяжелому дыханию, изо всех сил боролся с внешним воздействием. Тогда Старкуезер усилил напор.
— Ну же, Салдер, сними свой капюшон. Не стесняйся, Дигамма все равно слепой.
Наконец, сопротивление было преодолено, и магическое ядро парня завращалось. Салдер сдавленно застонал, когда энергия начала растекаться по телу и против воли двигать его. Руки топорно, как у куклы, поднялись и оголили голову. Естественно, Дигамма не мог различить цвет кожи или волос Салдера, но отчетливо видел его полные бессильной злобы и отчаяния глаза. Ну а кому бы понравилось стать игрушкой в чужих руках?
— Невероятно, — прошептал Ди. — Вы взяли под контроль его внутреннюю энергию, а через нее и тело.
— Да, это во истину так. Все работает точно, как и предполагалось.
В отличие от собеседника, у которого удивление от увиденного шло вперемешку с ужасом, Старкуезер испытывал настоящий восторг от результатов своей работы. Но, видя сомнения на лице Дигаммы, он хитро прищурился и задал каверзный вопрос.
— Вижу, ты впечатлен результатами моей работы, что вполне естественно. Но вот скажи, Дигамма, какое мнение у тебя сложилось обо мне лично?
Образовалась неловкая пауза. Конечно, Ди хотелось назвать Старкуезера пироманьяком и самовлюбленным садистом, но не пошел на поводу у провокатора и подобрал более подходящие слова
— Я думаю, что Вы — очень сильный маг и целеустремленный исследователь.
— Очень интересно, — улыбка барона стала чуть шире. — Ты сказал «сильный»? Не то слово. Я — сильнейший пиромант Баласии!
С этим утверждением, конечно, можно было поспорить, но сделать это решилась бы только пара человек во всем королевстве. Сам же Старкуезер подобных оговорок абсолютно не допускал. Он так увлекся рассказом о своей персоне, что даже не заметил, как начал расхаживать по лаборатории из угла в угол.
— А вот про исследователя ты хорошо подметил. Удивительно, что этого не понимает так называемое «высшее общество». Все эти глупые феодалы, они просто боятся того, чего не понимают. Поэтому и упросили герцога отправить меня куда-нибудь подальше, но и здесь крупно просчитались.
Старкуезер выглядел одновременно и раздраженным, и довольным собой. Несомненно, у него имелся план, но Дигамма даже не представлял, какой именно, поэтому решил осторожно попытаться раскрутить разговор.
— Они пытаются сдержать Вас, господин?
— О, и я очень благодарен за их глупые попытки. Знаешь, ведь эта ссылка стала настоящим благом для меня. Скамья гиганта — не просто источник ценного сырья. Свободная энергия буквально стекается сюда, позволяя любому магу быстрее восстанавливать свои силы. Кроме того, здесь никто не сует нос в мои дела, и всегда можно найти новых подопытных. Просто замечательное место для исследований.
Старкуезер прекратил расхаживать по лаборатории, остановившись напротив Салдера.
— Пока печать работает только на нем, так как использует нашу кровную связь для передачи команд. Но я уверен, скоро и это небольшое препятствие удастся преодолеть. Вот тогда-то они и узнают, что такое настоящий страх.
Глаза барона вновь ярко полыхнули магией. Казалось, что он уже сейчас был готов сжечь всех своих недоброжелателей. Этот бушующий вихрь эмоций нисколько не беспокоил его, а, наоборот, наполнял новыми силами, чтобы не остановиться на пути к цели.
Старкуезер поднял свои недобро веселые глаза и посмотрел на Дигамму.
— И ты — такая же важная часть моих исследований, как и Салдер.
— Я, господин? — Ди был искренне удивлен, ведь полагал, что полезен только из-за своей Особенности.
— Артефакт на твоей шее. Ты первый, кто смог так долго контактировать с ним и не сойти с ума. Для меня это замечательная возможность полностью отладить его работу, чтобы затем применять на других.
— Но зачем, господин? Вы же хотели работать над печатью?
— Это все звенья одной цепи. Ты — это сдерживание, а он — контроль. Намордник и поводок. Кандалы и плеть. Основа для подчинения.
Дигамма опустил голову и поджал губы. Он уже понял, к чему ведет Старкуезер. Тот либо добьется желаемого, либо убьет подопытного пытаясь. Но Дигамму второй вариант совсем не устраивал, поэтому приходилось терпеть. Терпеть и быстрее работать над побегом.
— Ну что ты делаешь такое кислое лицо? Хорошее исследование невозможно без рисков и потерь. Ты должен радоваться возможности пожертвовать собой ради развития нашего мира!
«Что же ты собой не жертвуешь, изверг?» — подумал про себя Дигамма, подавив нахлынувшую волну гнева даже без помощи ошейника. Неистовый пламенный напор Старкуезера следовало встречать ледяным спокойствием. Неважно, что тот задумал, он уберется отсюда раньше. Главное — это продолжать играть роль и не выдать себя.