— Да, — произношу одними губами.
— Сегодня на нас будет смотреть вся Москва, Мара. Это твой шанс показать всем, что ты не мямля, которую можно пинать от ненадобности. Что получив удар по одной щеке, ты не подставишь другую, а ответным ударом пробьешь солнечное сплетение противнику. Ты — сильная! Ты доказала это мне, доказала себе, теперь докажи это им, — указывает в сторону тысячи собравшихся людей. — Когда ты закончишь, я хочу сказать тебе пару слов. И скажу я их только в том случае, если ты разорвешь эту сцену пополам, — последние словах он кричит мне в лицо, подталкивая к середине сцены.
А дальше все так в тумане. Волна адреналина прокатывается по телу, будоражит, заставляет вскипеть в венах кровь, дает бесконечную энергию, уверенность и ощущение эйфории, проходящее через меня к людям, аплодирующим и поддерживающим свистом наш выход.
Тысячи глаз, направленных прямо на меня, напоминают мне события трехлетней давности. Картину моего последнего выступлении перед наступлением карантина. Я никогда не признавалась себе, отнекиваясь и прикидываясь, что не обращала на сцене ни на кого внимания. Ложь. Я ощущала взгляд каждого смотревшего и упивалась их восторженными возгласами. Мне это нравилось, я видела в этом смысл жизни, после случившегося с Максом. И именно поэтому я и стала такой, какая есть сейчас — я потеряла эту поддержку, эти взгляды, эту энергию и любовь, которую мне дарили зрители. Но сейчас я снова в своей стихие. От волнения не осталось и следа. Есть лишь чистый экстаз и энергетическое упоение.
Свет гаснет, появляется луч софитов, очерчивающий круг возле меня. Заиграла мелодия. Дрожащими пальцами я подношу микрофон к губам. Вот он — мой триумф. Моя слава. Мой шанс. Я открываю рот и мир будто перестает существовать. Есть лишь единение, плавное существование. Катарсис! Я получаю истинное наслаждение, экстаз, творческий оргазм. Сцена — моя сущность. Вот почему я и не была счастлива раньше. Когда не хватает даже мельчайшей частички «тебя», ты неполноценен, слаб, уязвим. Сейчас же я чувствую себя сверхчеловеком, мечтательницей, богиней, и просто счастливой.
Почти допев свою часть, чувствую теплое прикосновение к своей талии. Арс одним рывком подтягивает меня к себе, а после подносит микрофон к губам и начинает зачитывать речитатив, поглаживая рукой мою талию. Я завороженно смотрю в его лицо, мечтая прикоснуться к его губам, так четко произносимым каждое слово песни. Последнее слово Арс выкрикивает, подпрыгивая вместе со мной. Мы безумны, совершенно обезбашены, но главное — счастливы. Проносясь по сцене, мы разъединяемся, подхватывая бутылочки воды и разливая их повсюду: на себя, на подпевающую толпу, на пол рядом, чтобы потом сесть и до брызгов бить по образовавшимся лужам. Не помню, когда в последний раз я так радовалась. Наверное, никогда. Вспотевшие, до ниточки мокрые, мы стоим по разные стороны сцены, тяжело вздыхая и смотря друг на друга. Когда песня заканчивается, и зал взрывается аплодисментами, мы будто намагниченные разными полюсами, бросаемся друг к другу, переходя с быстрого шага на бег. По пути я скидываю с себя пиджак, отбрасывая на сцену. Подбегаю к Арсу, сделавшему то же самое и смотрящему на меня невероятно голодными и возбужденными глазами, обхватываю его за шею, в то время как он подхватывает меня за талию и начинает неистово кружить вокруг своей оси, припадая к моим губам. Мы как два голодных зверя, нашедших друг в друге добычу. Мы выпиваем друг друга, не оставляя ни капли. Кружась и целуясь, мы теряемся в шуме аплодисментов, музыке и поддерживающих нас криков. Здесь только мы: счастливые, мокрые и возбужденные.
Глава 28
Арсен
Видеть Мару на сцене — словно упиваться крепким алкоголем, медленно проникающим в организм и воспламеняющим все, к чему дотронется. Так и с ней— ее энергетика настолько огненная, что сжигает все, находящееся в пределах досягаемости. Я не ошибся, когда впервые услышал ее голос. Она — богиня, пред которой хочется преклоняться. Господь запрещает нам выбирать себе кумиров, но ради нее я готов согрешить. Каждое слово, каждое движение тела в такт музыке — завораживают, она будто создана для сцены, ведь все переживания вмиг исчезают в тот момент, когда она видит отклик в глазах зрителей. Они питают ее, а она их. Эта невероятная коллаборация, итогом которой является чистый экстаз. Когда я подключаюсь к ней, неосознанно тоже вливаюсь в эту атмосферу. Вспоминая все свои предыдущие концерты, я понимаю, что они и на половину не были такими эмоциональными, как этот. Все меняется, когда к этому прикасается она. И я тоже изменился. После предательства друзей и лицемерных алчных девушек, я думал, что больше не смогу ни с кем сблизиться. Что просто не захочу этого. И видит Бог, я делал все для этого. Сидя в четырех стенах вряд ли можно встретить кого-то достойного. Но, видимо, у судьбы были на меня другие планы. И я всем сердцем ей за это благодарен, потому что то, что происходит между нами с Марой — магия. И я ни за что ее не упущу. На последних аккордах зал максимально взвинчен. Мара крепко вцепилась в мои плечи, забросив ноги на мой пояс. Именно в этот идеальный момент решаю ей признаться. Именно здесь и именно сейчас. Взяв микрофон в руку и смотря прямо в аквамариновые глаза девушки, произношу: «Когда я выбрал одиночество, я сознательно поделил себя пополам и выбросил вторую половину вместе с прошлым, давящим на мое сердце. Теперь ты — это все, что мне нужно, что в чувствовать себя целым».