Зал на минуту замер. Я вижу слезы, стекающие с ее глаз и улыбку, озаряющую ее лицо в тот момент, когда она открывает рот и произносит: «Если я знаю, что такое любовь, то только благодаря тебе». Я крепко сжимаю ее, снова впиваясь в сладкие вкусные губы. Зал взрывается аплодисментами, криками и поздравлениями. Я резко подхватываю Мару на руки, заставив ее взвизгнуть, и, помахав на прощание публике, уношу ее в наше место у озера. Там находится домик, куда мы с Марой часто приходили, чтобы просто полежать и посмотреть умиротворяющий вид спокойного озера.
Медленно кладу девушку на кровать и нависаю над ней, не переставая целовать губы, шею, плечи. Ее тело — горячее и податливое — неистово извивается подо мной, а руки блуждают под моей рубашкой, ощупывая торс. Член бешено впивается ей между ног, умирая от жажды слиться с ней.
— Моя девочка, — шепчу в перерывах между поцелуями, — только моя, слышишь? Ты только моя, — расстегиваю молнию на платье и стягиваю вниз, оставляя ее лишь в нижнем белье.
— Скажи это еще раз, я…, — заикается она, — я не могу, не верю, это… это разве правда?
— Конечно правда, глупышка, разве может быть по-другому?
— Может, — резко вскрикивает Мара, отталкивая мою руку.
— Я не знаю ни одного парня, который сделал бы то, что сделал только что ты на той сцене, — грустно произносит Мара, отстраняясь от меня.
Волна жара перерастает в волну злости. Она снова за свое. Неужели она настолько себя не ценит, что сейчас у нее такие мысли в голове? Она считает, что никто не может ее полюбить? Ей легче поверить, что я нереален, чем в то, что влюбился. Проклятье! Подскакиваю с дивана и хватаю Мару за ноги, потянув на себя. Девушка скулит и падает лежа на диван. Воспользовавшись ее непонятным состоянием, я одной рукой обхватываю ее руки и ремнем, высунутым из своих джинс, крепко их стягиваю.
— Ты что творишь?
— Тшш, — прикладываю палец к ее губам, — тихо, Мара. Просто молчи, — рывком стягиваю с нее громадные ботинки, оставляя лишь в нижнем белье. — Облизни, — приказываю, несильно надавливая пальцем на ее сомкнутые пухлые губы.
Она послушно приоткрывает рот и вбирает в себя кончик пальца. Этот вид ее ангельских глаз, смотрящих на меня снизу, в то время как мой палец поступательный движениями трахает ее рот — сводит с ума.
— Соси, — приказываю, одновременно поглаживая и сжимая ее грудь поверх лифа. Почувствовав ее язык на своем пальце, я закрываю глаза и откидываю голову назад, представляя как она проделывает то же самое с моим членом. Черт, что эта девушка творит со мной? Мозг закипает, мысли хаотично прыгают в обрыв, а тело будто накачалось сталью, желавшей вылиться в ее податливое тело и застыть, сделав ее себе подобной.
Когда ее посасывания становятся интенсивнее, я уже не могу терпеть.
— Хватит, — вырываю палец из ее рта, наклоняюсь и заполняю его своим языком. Кусаю, посасываю, оттягиваю ее губы, но все равно не могу насытиться этими прикосновениями. Я пытаюсь представить какая она на вкус и от этого возбуждаюсь еще больше. Опустив руку ниже, я ласково провожу сначала по талии, медленно спускаясь к бедрам. Волна мурашек, образовавшихся на ее теле полностью проецирует реакцию ее тела на мои прикосновения. Поглаживая бедра одной рукой, я щелкаю застежку абсолютно ненужного аксессуара, и, вышвыкнув его в сторону, сразу же припадаю к ярко-розовому соску. Параллельно глажу ее аппетитную вздернутую попку, и сам не замечаю, как начинаю постепенно опускаться все ниже и ниже, исследуя ребра, живот, впадинку на нем, в которую не упускаю возможности просунуть язык, на что получаю слабый, но чувственный стон Мары. Ласкаю, улучаю, пробую низ ее живота, оттягивая резинку трусов, опускаюсь к идеально гладкому лобку, целуя каждый миллиметр ее кожи, а после оказываюсь лицом прямо у нее между ног.