Ход мыслей Завьялова нарушил телефонный звонок – звонок на мобильный.
– Да, – ответил капитан.
– Это следователь? – спросил голос в телефонной трубке. – Капитан Завьялов?
– Да я, – ответил следователь.
– Жариков, вас беспокоит, – объяснил звонивший, – Санек. Я по тому делу, связанному с Лизогубом и Сериковым.
– Я понял, я вас прекрасно помню.
– Можно на «ты» капитан? Я это человек простой.
– Так и мы не сложные. Можно мы ведь не на допросе, – ответил капитан, – закон, конечно, надо уважать, но меня не обязательно, сам я человек не тщеславный, так что давай, по существу.
– Капитан, я над твоими словами подумал. В общем мне есть что сказать. Только не у тебя. Можешь сам ко мне на шиномонтажку подъехать? Не в обиду, я не то что тебя там строю или еще что. Просто не хочу я у вас там откровенничать. Понимаешь?
– Да без проблем. Мне и самому так будет удобнее. Могу подойти. Где находишься? – спросил Капитан. – Адрес?
– Пятьдесят лет Октября четырнадцать дробь один.
– Ясно. Жди. Буквально через десять минут буду. – сказал Завьялов и, завершив разговор, вышел из-за стола и стал одеваться.
– Ты куда? – спросила Подшивалова.
– По делам, – лаконично ответил Завьялов. Он мало разговаривал с Екатериной, так звали Подшивалову, потому что не уважал ее ни как женщину, ни как сотрудника. К тому же капитан знал, что Подшивалова подсматривает и подслушивает за ним, а потом докладывает начальнику следствия, поэтому и не упускал возможности как-то поддеть Катю, точнее майора через нее, ее саму тоже, разумеется.
– А точнее не скажешь?
– Не могу. Тайна следствия, – ответил Дмитрий. – Но если сильно хочешь знать, Катя, – добавил он в полголоса, – между нами говоря, конечно, – подмигнул Дмитрий, – то я иду к любовнице из ППС. Настя ее зовут – светленькая такая. Только ты т-с-с никому.
– Очень остроумно, – гневно сказала Подшивалова, с трудом переварив полученную информацию.
– Остро, – уточнил Дмитрий, выходя из кабинета – но не совсем умно.
– Это, правда, что ли? – крикнула Подшивалова ему вслед, но капитан уже ничего не ответил, оставив интригу неразрешенной.
Когда Дмитрий подошел к шиномонтажке, Жариков стоял у входа и жадно курил, смачно сплевывая после каждой глубокой и продолжительной затяжки. Завьялов шел, держа в руке смартфон и, делая вид что читает в нем сообщения включил диктофон, на всякий случай.
– Добрый день, гражданин Жариков! – сказал капитан, протягивая руку.
– Здорова! – ответил Жариков, и протянув свою руку, замешкался и исправился. – Здравствуйте!
– Да ничего. Как тебе удобнее. Повторюсь – мы не в кабинете и разговор у нас сейчас не официальный, так что нестрашно, но, если окажешься у меня официально, имей ввиду, разговор будет другим, Санек – Александр. Ну, что ты можешь мне сказать интересного?
– Да, видишь, честно говоря, я тогда перенервничал немного и не сразу понял к чему ты ведешь.
– И к чему я вел?
– Ты подозреваешь что я как-то причастен к избиению Лизогуба и Серикова. Так?
– Допустим.
– А почему ты так думаешь? – осторожно поинтересовался Жариков.
– Вообще-то, я думал, что ты будешь мне рассказывать, а я буду слушать. Но ладно, я объясню. В деле, возбужденном по твоему заявлению очень много странного. Во-первых, не стал бы ты клеветать на людей, с которыми лично знаком, с целью получить от них деньги. Ты вроде как правильный, согласно своему собственному пониманию того, что правильно, а что нет. Оклеветать своих же товарищей не есть правильно.
– Да какие они мне товарищи, – отмахнулся Жариков.
– Тем не менее сдать их в полицию в любом случае неправильно. Так ведь?
– Ну да. Это так.
– Отлично. Следующее. С чего бы, вдруг, граждане Сериков и Лизогуб стали останавливать от поездки на мотоцикле пьяного идиота, не в обиду, но из материалов дела получается именно так. С чего бы, вдруг, такой приступ благородства? И я знаю следователя, которая вела это дело. Она ведет очень мало дел и почти всегда сдает дела с нарушением сроков. А тут прямо все максимально бастро. Так что получается? Тебе действительно нанесли побои и забрали мотоцикл?
– Получается, – виновато сказал Жариков. – Но только я их не избивал. Тогда мы мирно разошлись, если можно так сказать, зло я, конечно, затаил, но не так чтобы мстить специально, а, возможно, припомнить при случае.
– Верю. Но мне надо больше информации. Рассказывай все.