– То есть ваше отношение к ней можно характеризовать как негативное? – спросил Завьялов.
– Да, естественно! А как к ней еще можно относиться?! Эта женщина с говорящей фамилией, – с чувством сказал Максим.
– Понимаю. То есть вы имели желание каким-то образом наказать Свинскую за ее свинское поведение? Например, физически. Можете не отвечать, если считаете данный вопрос недопустимым и дающим оценочное суждение вашим возможным действиям.
– Да отчего же? – развел руками Максим. – Что тут скрывать? Было такое желание и сейчас есть – стукнуть бы пару раз по ее глупой физиономии.
Майор радостно и победоносно стукнул ладонью по столу, так будто бы прихлопнул давно надоевшую назойливую муху.
– Спасибо за честность, – сказал капитан, со вздохом посмотрев на майора. – Но, вынужден напомнить, что вы на допросе, по возможности избегайте оценочных суждений.
– Да. Конечно. Увлекся. Просто мне эта гражданка действительно глубоко неприятна, мягко говоря.
– Вы знаете что на гражданку Свинскую было совершено нападение?
– Нет. Откуда я могу это знать?!– искренне удивился Максим.
– Допустим. Но теперь в любом случае знаете. Я отвечу на ваш вопрос – гражданка Свинская в одном из нападавших опознала вас. Вот это уже серьезно. Как вы можете это объяснить? Что можете на это ответить?
Максим немного занервничал и ничего не мог ответить, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. Даже и не подобрать слова, а скорее найти нужное направление мысли в первую очередь. Цветные кадры из суррогатной кинопленки жизни промелькнули в воображении, на них он четко увидел, как отвешивает размашистые удары жирному сумоисту с наглой физиономией, который совершенно не умеет драться, но настойчиво и уверенно прет вперед, потому что так прописано программой. Затем сумоист на кадрах внезапно обратился омерзительной грушеподобной толстухой с нагло выпученными глазами, которая совершенно ничего не знает, совершенно не понимает ни в политике, ни в истории, ни в бюджете, но очень смело и безапелляционно рассуждает на все эти и многие другие темы. Тяжелые размашистые удары Максима превратились в легкие оплеухи. Максим вздрогнул. Майор снова прихлопнул воображаемую муху.
– Никак не могу этого объяснить, – ответил Максим. – Возможно обозналась, возможно сознательно клевещет.
– Хорошо допустим, что так. Насколько близко вы знакомы с гражданской Веселовой Анной Евгеньевной? – строго спросил капитан Завьялов.
– При чем здесь Аня? – нервно спросил Максим.
– Вопросы задаю я, а вы отвечаете. Повторяю вопрос: насколько близко вы знакомы с гражданкой Веселовой?
– Достаточно близко.
– Конкретнее, ваш ответ не дает ясного представления о характере ваших отношений.
– Понял вас. Мы знакомы настолько близко, насколько могут быть знакомы мужчина и женщина, – немного смущенно ответил Максим, косясь на девушку-следователя, которая внимательно слушала каждое слово подозреваемого и в то время, когда не печатала ответы на заранее набранные в тексте протокола вопросы, не отводила от Светлова пристального взгляда. Казалось даже в ее голове складывалась целостная картина и вина Максима всем уже была очевидно, но так лишь казалось. Не сразу поняв, но инстинктивно почувствовав (как никак следователь), что речь идет о интимной близости, девушка следователь перевела взгляд на начальника отдела следствия, на мгновение ее глаза стали масляными и она непроизвольно облизнула кончиком языка верхнюю губу. Максим вопросительно посмотрел на Дмитрия, предварительно попеременно указав движением зрачков сначала на майора, затем на девушку-следователя. Дмитрий утвердительно едва заметно прикрыл глаза, будто кивнул.
– То есть любовники? – уточнил Завьялов.
– К чему эти вопросы? Зачем смаковать данной темой, но если ваши сотрудники забирали нас сегодня с одного адреса, то очевидно, что какие-то отношения помимо банального знакомства у нас есть. Что значит любовница?! Мне категорически не нравится это слово – оно, по моему мнению, оскорбляет Аню, – ответил Максим. – Но суть вы передали правильно.
– Мне к сожалению более подходящее слово не приходит на ум, – развел руками Завьялов. – Разве, что сожительница. И, кстати, я просил вас как можно меньше рассуждать.
– Ну тогда я скажу для протокола что она моя девушка, – парировал Максим, – хотя это тоже не совсем правильная формулировка, но гораздо лучше, чем любовница. Девушка – такая формулировка подойдет?