Катя не знала, чем ответить на удар, но ее опередили.
— Не сваливайте свою вину на другого человека, — заикаясь от волнения, выпалил Федор. — Это вы убили папу, я знаю!
— Интересно, зачем? — с презрением осведомилась Лайма.
— Вот именно! — горячо продолжил Федор. — Вы даже не сказали: я любила его и не могла убить. «Зачем?» — вот единственный вопрос. Ах, он не дописал еще две главы и вы не получите деньги за книгу! Ничто другое вас не интересует. Вы не любили его, только извлекали выгоду.
— Мои чувства — мое личное дело, я не намерена обсуждать их при посторонних. Я только утверждаю, что мне незачем было убивать бедного Артема. У нас превосходные отношения. Скорее уж вы, Федор…
— Я? Папа взял меня жить к себе, он беседовал со мной, делился планами. Вы боялись, что станете ему ненужной, и убили его, пока этого не случилось.
— Впервые слышу, чтобы молодая жена не выдержала конкуренции с великовозрастным сынком. А вы ненавидели отца. Он талантливее вас и психологически сильнее. Он подавлял вас как личность. Он разлучил вас с этой девицей… опять забыла имя…
Катя с интересом слушала семейную перепалку. Да уж, не очень-то ладят мачеха с пасынком! Хорошо, пусть отвлекут внимание. Быть единственной подозреваемой — слишком большая честь.
— Но я не верю, что вы его убили, — продолжала Лайма, похоже, не в силах остановиться. — Вы слабый человек. И вы не получите ничего из совместно нажитого нами имущества.
— И не надо!
Милиция, подобно Кате, впитывала каждое слово, и Лайма спохватилась.
— Извините, — слабым голосом прошелестела она. — У меня шок. Я должна прилечь.
При этом держалась на ногах более, чем твердо. Уж всяко тверже Федора, которого шатало от собственной смелости.
Молчавший дотоле Костя услужливо заявил:
— Давай я отведу тебя в дом, Лайма, — и нежно взял красавицу под локоток.
— Кто вы? — уточнил Михаил Михайлович.
— Старый друг Артема, — объяснил Костя. — Константин Григорьевич Шагуч, писатель. Забежал на огонек — и вот. Где стол был яств, там гроб стоит. Печальная история.
Он действительно выглядел опечаленным — насколько это представлялось для него возможным.
Михаил Михайлович, поразмыслив, предложил:
— Я сейчас возьму показания у вдовы и сына, а ты, Денис, расспроси Катюшу. Но будь поделикатней, она и так старается изо всех сил.
Катя поняла — он сделал выбор. Лайма и Федор кажутся ему перспективными подозреваемыми, а сама она нет. Впрочем, она и не претендует.
— Пойдемте в машину, что ли, — вздохнул Денис Борисович. — Здесь мы будем мешать.
Действительно, вокруг беседки суетился фотограф.
— Так что у вас за конфликт с Турищевым? — Денис Борисович, к сожалению, ничего не забыл. Что ж, в редакции ему так или иначе все расскажут. Уж лучше самой.
— Я занималась оформлением его книг. Уже три года. Скоро должна была выйти седьмая книга серии, я подготовила обложку. А вчера Турищев был в издательстве и сказал, что я должна была полностью переменить дизайн и он предупреждал меня об этом месяц назад. Но это не так. Он меня не предупреждал.
Собеседник хмыкнул, и Катя поспешно добавила:
— В конце концов, смена дизайна — не личное дело автора и художника, и Турищев прекрасно об этом знает. Без одобрения начальства подобное невозможно. Думай он действительно о новой концепции обложки, сперва обратился бы, например, к коммерческому директору, а уж потом ко мне. Кто я такая? Исполнитель. Делаю, что поручат. Коммерческий директор, кстати, против смены дизайна. Серия и без того успешно раскупается.
— Хорошо, допустим. Турищев обвинил вас в том, что вы не выполнили его требования. Что дальше?
— Страшно распсиховался, потащил меня к коммерческому директору и потребовал моего увольнения. Лайма сказала правильно — он пригрозил сообщить о моей некомпетентности во все издательства. Конечно, мне было неприятно, но трагедией я бы это не назвала. Спросите на работе — я в пятницу сама пыталась уволиться. Меня уговорили остаться, но все равно. Честное слово, не такая радость моя работа, чтобы из-за нее убивать человека.
— Разве вас обвиняют в убийстве? — ехидно осведомился Денис Борисович.
— Стоит ли дожидаться? — с невольным смешком вырвалось у Кати. — Еще успеете.
Денис Борисович тоже усмехнулся.
— Посмотрим. Итак, что же вас сюда привело, Екатерина Александровна?
— Собственный идиотизм, — честно призналась Катя. И даже не стала строить глазки, благо, рядом нет Михаила Михайловича. — Месяца три назад я обнаружила в интернете один сайт. Там критиковали книги Арт Тура. А я, естественно, интересуюсь отзывами о нем, вот и стала туда заглядывать.
— Адрес сайта?
— Ну, наизусть я не помню, а из дома могу сообщить.
— Дальше.
— Там есть форум и чат. Я люблю поболтаться в чате. А вчера особенно. Вы же понимаете, я не могла жаловаться на Турищева коллегам, им с ним работать дальше. А на этом сайте все его терпеть не могут.
— Почему? — заинтересовавшись, прервал Денис Борисович.
— Ну, не знаю, — удивилась Катя. — Если миллионам читателей он нравится, тем более имеют право на существование те, кто относится к нему критически.
— Если мне не понравилась книга, я просто не стану больше читать этого автора, — пожал плечами собеседник. — Но создавать ради этого сайт или даже просто посещать его… зачем?
— Пожалуй. А мне и в голову не пришло…
Денис Борисович самодовольно улыбнулся. Катя тоже, но в душе. Пускай почувствует свое превосходство (кстати, вполне оправданное, поскольку рассуждает он здраво).
— Ладно, отложим. Вы вышли вчера в чат.
— Да, и встретила там новое лицо. То есть новый ник.
— Какой?
— Осведомленный.
— О чем? — не удержался от иронии милиционер.
— Вот, и я так спросила, — обрадовалась его оплошности Катя. — Он ответил, что знает о Турищеве такое, что все ахнут. В смысле, плохое. Я спросила, что, а он ответил, что это надо видеть. Приехать завтра… то есть сегодня… к Турищеву на дачу к семи вечера…
— Осведомленный называл его «Турищев» или «Арт Тур»?
Катя закрыла глаза, восстанавливая картинку на экране.
— Арт… да, Арт Тур. А что?
— Вы знали, где у Турищева дача? — проигнорировал вопрос собеседник.
— Примерно. Никогда тут не была, но читала статью. Осведомленный велел ехать на электричке до Репино и идти по путям до полосатой будочки, а там он в семь будет ждать. А потом меня отключили от интернета. Вот я и приехала.
— Только не говорите, что ни разу не слышали о сексуальных маньяках, — холодно заметил Денис Борисович.
Естественная реакция нормального человека. Сама виновата — нечего быть такой дурой, что даже мужчина удивляется.
— Я решила, на маньяка не похоже. По крайней мере, на сексуального. У моей бабушки была присказка — любопытство кошку сгубило. К тому же я была на Турищева страшно зла…
Катя осеклась — не самое уместное сообщение для подозреваемой в убийстве, однако милиционер придираться не стал. Зато спросил:
— А вы известили на сайте, что Турищев вас вчера уволил?
— Нет. Я вообще не говорила на сайте о том, где работаю. И подписывалась одними инициалами — К. Д… От греха подальше. А то начальство меня бы не одобрило. Мы на Турищеве делаем деньги, а я втихаря над ним потешаюсь. Нет, я общалась в чате инкогнито. И остальные тоже.
— Много вас там?
— Постоянных — человек десять… даже меньше.
— Вы знакомы с кем-нибудь в реале?
«Он и сам любитель чатов», — сообразила Катя.
— Нет, ни с кем. Мне хватало виртуала. Просто спустить пар после работы, понимаете?
— Ладно, пусть так, — вздохнул Денис Борисович. — Значит, вы примчались к полосатой будочке, а там… — Он сделал паузу.
— А там никого. Я ждала-ждала…