Он кивнул мне и направился к боковой двери, словно не сомневаясь, что я последую за ним.
А самым забавным было то, что грозный представитель «серьезных эльфов» замер в нерешительности и выжидающе смотрел на меня. Тоже думает, что я должен пойти за странным жрецом в храм? Если это ловушка, то какая-то уж очень навороченная и мутная.
— Никуда не уходи! — строго нахмурив брови, бросил я растерянному конвоиру и отправился вслед за эльфом в рясе.
Монаху в дверях пришлось пригибаться и потом, в коридоре, тоже, а вот мне хоть бы хны. Для хоббитов этот храм строили, что ли? Или только этот вход? Ведь если это храм жизни, то хоббиты тоже относятся к ее последователям. Пропетляв несколько минут узкими коридорами, но так и не встретив никого по дороге, мы вошли в небольшой, уютный кабинет.
— Благодарю вас от имени Богини Жизни, что согласились помочь избавить священный лес от напасти, — монах склонился в поклоне.
Ничего себе. А почему я не в курсе? Опять меня без меня женили?
— Вы меня точно ни с кем не путаете? — осторожно уточнил я, обдумывая, как бы так поудачней срезаться.
А с другой стороны — почему нет? Положительная репутация с местными служителями культа в деле смены власти будет совсем не лишней. Вот только «избавление леса от напасти» мало напоминает увеселительную прогулку. Если я в этом деле увязну надолго, или тем более завалю его, эффект получится прямо противоположный.
— Мне указала на вас Великая Мать. Я далек от мысли вмешиваться в Ваши дела, — священнослужитель настолько явно выделил слово ваши, что я поневоле вспомнил о том, что я не только дьявол, но еще и мелкий божок одного из оркских племен.
Это что же получается? Старшие братья по пантеону собрались меня гонять, как последнего салабона? А не объелись ли они рыбной юшки по самое нехочу?
Видимо, выражение моего лица не предвещало ничего хорошего, потому что бедолага пастырь резко засуетился.
— Я дам вам сосуд для сущности. Вы же понимаете, что Жизнь и Холод всегда на ножах? Трудно подобрать надежного курьера… — эльф бросил на меня виноватый взгляд, икнул и добавил. — Я, наверно, должен был сказать парламентера?
— Тео-курьер — вполне нормально, че? Главное — не нарко. Хотя надо бы сперва заценить, что там за сущность.
— Вероятнее всего это хладница из гномьих морозилень. Сбежала к нам через портал и забилась в нору в Священном лесу.
— Почему бы в таком случае не обратиться к гномам?
— Они же еретики! Прошу прощения. Я не хотел затевать разговоров на религиозную тему. Вмешиваться в дела высших сил — дело очень неблагодарное.
— Кстати, я всегда думал, что жизнь, как и холод — это всего лишь стихии. Не боги.
Жрец яростно сверкнул глазами, но мгновенно взял себя в руки. Заговорил он, словно объяснял азы несмышлёному ребенку.
— Стихийные боги одни из самых распространенных. Особенно у народов, для которых с ними родство. У нас жизнь — единственная стихия, но зато ее проявления в эльфийском пантеоне наиболее разнообразные.
— Ясно. Что я должен делать? — смирился я с неизбежным.
— Не знаю. Вот вместилище, — эльф сунул мне в руки подобие двухлитровой банки, только из толстого стекла. — Это амфора баланса из горного хрусталя. Что делать дальше — ваша воля.
Охренеть. Натянуть бы эту банку монаху на голову. Вторую — мутному типчику в мятом мундире, а третью — самой Матушке Природе.
Глава 55. Нехилые у вас кролики
Увидев, как я вышел из невысокой дверцы, ушлый эльф из охранки поначалу обрадовался, но, разглядев амфору, резко помрачнел.
— А это зачем? — своим острым подбородком он демонстративно указал на блестящий сосуд у меня в руках.
— Жизнь землицы попросила набрать. Для рассады. На огородничество ее пробило, видать, на старости лет.
— Богохульство в устах возрождаемого не удивительно, но у вас в руках Амфора Баланса, — что-то эльф резко перешел на вы, отметил я про себя. — Практически неразрушимая вещь, невосприимчивая ни к жару, ни к холоду.
Я нежно погладил чудесный сосуд по загадочно мерцающему боку. Родная душа, все-таки. Наверняка его тоже жизнь неслабо побросала.
— И что? Земля в ней прокиснет, что ли? — я недоуменно пожал плечами. — Долго еще?
Но эльф ничего не ответил. Задумавшись, он даже умудрился споткнуться об один из огромных корней, которые повылезали на тропинку.
— Вы опасный противник, Бильбо, — наконец родил он.
И это надо было столько тужиться? Чуть не убился от натуги, мыслитель.