В квартире стоял чуть ощутимый сладковатый запах, который можно было отнести к запаху долго немытого тела. Запах пронизывал все помещение, начиная от стен до смятого матраса, лежащего на старой железной кровати с металлической сеткой.
Оперативники, принимая во внимание, что квартира от них никуда не денется, а жилец за столь короткое время, далеко уйти не мог, предприняли первые шаги по его задержанию.
Но пока громоздкая, малоповоротливая следственная машина согласовывала и принимала решение по захвату Заблуда, он со своими способностями мог оказаться далеко от места происходящих событий.
Оставшиеся в квартире оперативники, для проведения розыскных мероприятий, не обнаружили никаких дополнительных следов по пребыванию в ней человека и главное отпечатков его пальцев. Выводы по этому вопросу напрашивались разные, начиная от того что у Заблуда были удалены кожные покровы с пальцев, либо он жил с вечно одетыми перчатками, что последнее было просто абсурдным. Вопрос остался открытым. Через несколько минут пребывания оперативников в квартире они почувствовали все возрастающее недомогание. Начали слезиться глаза, появилась резь в гортани. Служивые были вынуждены покинуть опасное жилье.
Прибывший кинолог с собакой еле удержал ее на поводке, когда, войдя в квартиру, и понюхав воздух, она опрометью кинулась из нее вон и потом долго приходила в себя от назойливого чихания. Вторая собака, повертевшись у дома со следами жильцов, высыпавших на улицу, видимо, обнаружила отдельные следы, ведущие в сторону от затоптанного круговорота, и потянула милиционера от дома в сторону парка. Подбежала к стоявшему по пути развесистому боярышнику, заглянула под его крону, фыркнула и побежала дальше к дороге, где и присела, расписавшись в своем бессилии. Кинолог был дотошным сотрудником и не упустил из виду, что его опытный по розыску, пес сунулся под кроны боярышника. На обратном пути к дому он заглянул под кроны кустарника. Увидел небольшую бетонную плиту, служившую для прохожих туалетом, сплошь загаженную отходами человеческого организма, и с чувством выполненного долга, вернулся к своим соратникам.
Пришли к выводу, что Заблуд применил какой-то препарат, затрудняющий проведение мероприятий по своему розыску, как со стороны людей, так и собак. И все же на оснований полученных данных можно было предполагать, что проживавший в квартире жилец есть ни кто иной, как Заблуд — ученый, создавший ВС.
Несмотря на неудачу по поимке Заблуда, в руках его преследователей появилась, хотя бы на данный момент, значительная улика, его фотография с документов, хранящихся в ЖЭКе.
На фотографии был заснят человек с седыми, длинными волосами, большим выпуклым лбом густыми бровями и чуть прищуренными глазами.
Как и повелось, при подобных сенсационных случаях, шумиха, по поводу его обнаружения и задержания достигла своего апогея.
Всякого рода заседания, совещания, начиная с самого высшего уровня, до низов следовали одно за другим. На верху требовали незамедлительных мер от тех кто стояли рангом пониже, те требовали от тех, кто находился еще ниже, эти орали, матерились, грозили страшными карами, стоявшим совсем внизу как раз тем, кто призван был выполнять непосредственную работу, которая могла дать хотя бы какой-то результат. Все по нулям! Таинственный жилец дома исчез так же внезапно, как и появился.
Глава 47
Прошла неделя, месяц, два, полгода — Заблуд молчал!
«Юла», державшаяся на публикации вариантов уже известных мировой общественности фактах о ВС, начала терять интерес у читателей и неуклонно катилась в критическое состояние, напоминавшее, то в котором находилась до момента появление в редакции нового необычного корреспондента. И, когда киоскеры опять, грозились не принимать газету, «Юла» снова вспыхнула красочным заголовком «СЕНСАЦИЯ!».
Заблуд опубликовал, как оказалось, последний свой ответ — послание на обращение направленное в его адрес со стороны мира людей.
Люди мира!
Наши обращения друг к другу, по моему мнению, исчерпаны.
Вы убедились, что я не откажусь от своей цели внедрить ВС в человеческий разум. Ваши предложения отсрочить внедрение вируса на пятьдесят лет не выдерживает никакой критики. Уверен, что за полвека люди не только не избавятся от пороков, но и преумножат их. Уверяю вас, что если бы имелась, хотя бы, какая не будь, подвижка в сторону наступления мира без войн, убийств, коррупции, разврата, пошлости, возможно, я и подумал бы — стоит ли принять ваше предложение. Но, увы, часть человечества сваливается все глубже и глубже в пропасть пороков, увлекая за собой все новые человеческие массы из числа Порядочных людей.