— Убийца знал, что она должна рассказать мне нечто важное. Такое, ради чего стоило рискнуть.
— Кто знал о том, что она должна была с вами разговаривать?
— Так сразу и не угадаешь… Грейс Кэррингтон точно знала, а кто еще, не могу сказать. Но Рози вполне могла сообщить об этом своему жениху. Возможно, даже Лауре Бимиш-Невилл.
— Они не могли знать о том, что вы отключитесь. И не могли знать, когда Бимиш-Невилл выйдет из комнаты. Но нельзя сказать, чтобы никто об этом не знал, не так ли? Существует все-таки один человек, который знал и о том, и о другом. Это сам Бимиш-Невилл.
— Верно. Кстати, это он перенес мой сеанс на более раннее время. Опять же странно, что он ушел, зная о том, что я потерял сознание. Но я не сомневаюсь, что он дал детальный отчет следствию обо всех своих передвижениях после того, как вышел из кабинета.
— Такой же детальный отчет он дал и в первый раз. И все это ложь. Но наверняка есть свидетели, которые готовы подтвердить его слова. Они ведь видели, как он выходил из кабинета. Но они ничего не знают о том, что он сделал до того, когда находился наедине с Рози и…
— И с одним незадачливым детективом, работавшим под прикрытием, — произнес Брок с горечью в голосе.
Позже, когда они отправились вдоль берега реки в обратный путь, Кэти спросила:
— Как поживает ваш доклад, который вы готовите для конференции? Вы уже его закончили?
— Почти. Но сейчас он представляется мне легковесным. Если бы это была действительно стоящая работа, она бы помогла мне разрешить и эту проблему.
— Если не ошибаюсь, ваш доклад посвящен серийным убийцам?
— Той невидимой нити, — ответил Брок без особого энтузиазма, — которая соединяет все действия серийного убийцы. Последние несколько дней у меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять на эту тему. Одно плохо: эту связь гораздо легче обнаружить в ретроспективе.
Броку не терпелось вернуться домой в Лондон. Кэти это видела и могла понять. Тем не менее перспектива оказаться в затруднительном положении без поддержки или какого-либо плана на будущее ее не прельщала. Как бы то ни было, но во второй половине дня она прошла несколько кварталов, сопровождая Брока, который направлялся к служебному гаражу дивизиона, где стояла его машина. Дождь лил косыми струями, когда они распрощались на углу улицы и пожелали друг другу удачи.
Вечером Кэти встретила в кухне Патрика.
— Полагаю, — заявила она, — что мне пришло время отведать вашего «ржавого гвоздя».
В течение нескольких дней после отъезда Брока она неукоснительно следовала его советам — то есть вела себя тихо, не высовывалась и не общалась ни с кем из бывших коллег. Во вторник утром в газетах появилось известие, что некий сотрудник Стенхоупской клиники мужского пола в возрасте тридцати девяти лет вечером предыдущего дня был препровожден в штаб-квартиру полиции графства. В газетах указывалось, что это событие имело место ровно через неделю после убийства Рози Дугган, и выражалась надежда, что показания задержанного помогут расследованию. Местное радио передавало новостной блок без изменений в течение дня, но и вечером никаких добавлений к сказанному ранее не последовало. А в семь вечера позвонила Пенни Эллиот.
— Кэти? Как поживаешь? Я ждала, что ты мне позвонишь…
— Я хотела, Пенни, честно. Но потом подумала, что будет лучше, если я оставлю тебя в покое.
— Похоже, ты в депрессии. Ну да ладно. Скажи, ты слышала последние новости по этому делу?
— Только те, что передавали по радио.
— Полиция выдвинула обвинения против одного типа. Парня зовут Джеффри Парсонс. Ты его знала?
— Да. Он был женихом жертвы. А в чем, собственно, его обвиняют?
— В убийстве, насколько я понимаю.
— В одном убийстве или в обоих?
— Не знаю точно. Полагаю, в одном. В любом случае ты отомщена. Ты как думаешь?
— Возможно… Ты, случайно, не знаешь, какими свидетельствами располагает следствие?
— Не знаю. На втором этаже по этому поводу хранят молчание. Но один из моих людей утверждает, что слышал, будто убитая девушка была беременна.
Кэти покачала головой:
— О Боже, Пенни, но в этом же нет никакого смысла. С какой стати ему было ее убивать, особенно если она носила его ребенка?
— Да, это серьезный аргумент, не правда ли? Однако ходит слушок, будто это не его ребенок. Говорят, группа крови у плода не такая, как надо. Но она вполне позволяет быть отцом предыдущей жертве.