— Здравствуйте, Кэти, — сказал он, стоя к ней спиной и пряча в карман бумажник. Потом повернулся и одарил ее улыбкой, в которой сквозило нечто странное, и это смутило ее даже больше, нежели его обычная враждебность.
— Идете, так сказать, по горячему следу?
Он подошел к ней и присел на стул рядом.
— Ну, о каких успехах вы готовы рапортовать сегодня?
— Как вы узнали о том, что я здесь, сэр? — спросила Кэти, подивившись тому, как холодно и недружелюбно прозвучал ее голос.
— А я, может, не знал. Я, может, всегда здесь выпиваю. Ведь в здешнем декоре такая бездна вкуса! — Она заметила, как брезгливо изогнулись его губы, когда он, обведя глазами интерьер бара, задержал взгляд на бармене. — Да и хозяин здесь душка.
Кэти решила играть в открытую.
— Сегодня мы закончили опрос персонала и пациентов клиники. Белли Мэнсфилд анализирует собранную информацию. Надеюсь получить завтра заключение патологоанатома. В настоящее время мы исследуем вероятность того, что Петроу в воскресенье вечером выезжал за пределы клиники, чтобы встретиться с кем-то из своих знакомых. Бак его мотоцикла…
— Возможно, — перебил ее Таннер, словно не слыша того, о чем она говорила, — в скором времени мое внимание могут привлечь к тому факту, что один из моих сержантов посещает гей-бары. Такого рода слухи здесь быстро получают распространение, особенно если сержант женского пола.
Кэти ничего на это не ответила, и несколько минут они сидели в полном молчании. Потом Таннер небрежно, как если бы разговаривал с незнакомкой о каком-то постороннем предмете, спросил:
— Как по-вашему, что вообще представляет собой эта Стенхоупская клиника? На что она похожа?
Признаться, Кэти не знала, как ответить на этот вопрос. В самом деле, что представляет собой эта клиника? Она не знала другого учреждения, которое можно было бы с ней сравнить. Несомненно одно: клиника обладала собственной неповторимой индивидуальностью, которую, впрочем, было очень непросто описать. Кэти покачала головой:
— Не знаю, что и сказать. Но на аферу все это не похоже. Во всяком случае, люди, которые там лечатся, исполнены веры в натуропатию, и им все там нравится. Да вы спросите об этом у заместителя главного констебля. Как-никак он член опекунского совета.
— Я спрашивал. Он сказал, что свой следующий отпуск я должен обязательно провести в этой клинике. «Это, — уверял он, — принесет вам огромную пользу». — Таннер допил виски. — «Вы выведете из своего организма все токсины».
Кэти улыбнулась:
— Ну и что вы ему на это ответили?
— Что, учитывая мой образ жизни, это не так-то просто сделать. — Таннер поднялся на ноги и начал застегивать плащ. — Пойдемте, — предложил он. — Покажете мне, что там и как.
— Вы предлагаете мне показать вам клинику?
— Именно. Хотелось бы все-таки на нее взглянуть.
— Но сейчас темно.
— Тем лучше. Когда это случилось, было темно, не так ли? Что бы там ни случилось.
Кэти вышла вслед за ним на улицу. Он распахнул перед ней дверцу своей «гранады», потом обошел машину и сел за руль. Кэти, поколебавшись, уселась на пассажирское сиденье.
По дороге она давала ему инструкции, как проехать по темным аллеям к Стенхоупу. Когда они подъехали к клинике, Таннер поставил машину на парковочной площадке перед большим домом.
— Возможно, пациенты все еще находятся в столовой и доедают ужин, — сказала Кэти. — Но мы можем осмотреть остальную часть здания.
— Я не хочу входить в дом, — проговорил он. — Покажите мне лучше храм.
— Там сейчас много не увидишь… — начала было Кэти, но он уже выбрался из машины.
— Может, хоть фонарь захватите? — предложила Кэти. — У вас фонарь есть?
Он проигнорировал ее вопросы и, огибая деревья, двинулся к западному крылу. Кэти последовала за ним. Когда они подошли к пристройке, Кэти стала давать комментарии, указывая на едва заметные в темноте части комплекса. К примеру, на уходившую вниз каменную лестницу, ведущую к двери в подвал, которой Петроу мог воспользоваться, если отправился из гимнастического зала прямиком в храм. У лестницы же начиналась посыпанная гравием дорожка, которая огибала западное крыло и вела вверх по склону, к храму.
Таннер почти не разговаривал, только бормотал изредка что-то себе под нос, шагая впереди нее по дорожке. Вокруг стояла такая темень, что, хотя их глаза отчасти адаптировались, они увидели выступивший из густых зарослей черный силуэт храма, лишь когда оказались у его каменных ступеней.