Вот один из силуэтов мигнул и погас. Пропал, растворившись в темноте.
— Он умер?
— Его убили. Сейчас тот, в чьем разуме мы находимся, учится управлять своими силами…
А вот теперь дыхание пропало даже во сне.
Глава 17
…Тамара Павловна нашлась на полу в коридоре. Видимо шла на кухню или к двери, когда упала. Одна половина ее тела потемнела от прилившей крови. Взгляд устремился в пустоту. Инфаркт. Ольга уже знала признаки. Бабушка когда-то умерла также.
Женщина вызвала скорую. Взгляд упал на записную книжку. Нужно позвонить внукам. Кому-то из родственников, чтобы приехали. Имущество теперь принадлежит им. Только вот…
Тонкие желтые странички с разделителями по алфавиту. Нужный номер телефона. И старый диск закрутился под пальцами. Старческий голос раздался после пятого гудка.
— Алло…
— Иван Александрович?
— Я, а это кто?
— Соседка Тамары Павловны. Она вам обо мне рассказывала…
— А, Оленька… Здравствуй. А ты чего звонишь? Случилось чего?
— Иван Александрович, — Ольга взглянула в сторону коридора и тяжело вздохнула: — Тамара Павловна умерла. Я у нее сейчас. Зашла проверить, а она тут…
Справедливости ради, она уже не надеялась найти соседку живой, когда пошла за запасными ключами, все-таки возраст… Но… Известие оказалось тяжелым. И тишина на том конце трубки его только усугубила.
— Ясно, — ответил мужчина после продолжительного молчания. — Ты тогда вот что: номер мой запиши. А лучше забери всю Томочкину записную книжку себе. С похоронами справишься?
— Да, конечно.
К счастью, Тамара Павловна отличалась редким благоразумием, позаботившись о всех тонкостях похорон заранее. Ольга знала, где лежит нужная одежда и прочее необходимое. В том числе и деньги.
— Тогда сделай все, как полагается. И… Звони, если что-то случится. С внуками Томе не повезло… А про тебя она всегда с добром говорила. Чем смогу, помогу.
— Спасибо, Иван Александрович. Берегите себя.
Она повесила трубку, а записную книжку сунула в карман. Пригодится…
…Следующие три часа тянулись бесконечно. Скорая. Полиция. Ритуальные услуги. Вздыхающие и качающие головами соседи. Общая атмосфера траура. Откуда-то появились темные платки, которыми непременно надо закрыть зеркала и телевизор. Еще лампадку надо поставить. И фотографию найти на крест.
К счастью, все уже было готово заранее. И проводив всех представителей служб Ольга, наконец, смогла отмахнуться от навязчивого желания соседок сделать все «как полагается». А когда вытолкала их из квартиры, сняла платки и затушила лампадку. Тамара Павловна в Бога не верила, так зачем этот театр абсурда? Ей бы точно не понравилось, как изуродовали квартиру. Она и от отпевания еще при жизни отказалась.
«Всю жизнь жила некрещеной, некрещеной и помру. И нечего тут…»
Ольга аккуратно сложила ткань и последний раз прошлась по квартире. Перекрыла воду. Поставила окна на микро-проветривание. Вернулась на кухню. Снова сняла трубку телефона и позвонила старшему из внуков. Выслушала десять гудков. Позвонила следующему. Снова тишина. У последнего домашнего телефона не оказалось. И вот как теперь их искать?
Она осмотрела холодильник. Выбросила все скоропортящееся. Перемыла посуду. Забрала консервы и прочее, что еще можно было употреблять. Отключила электричество. Вернулась к телефону, но на том конце ей так никто и не ответил. Учитывая, что творится в мире, неизвестно, когда она сможет дозвониться до наследников. А если не дозвонится, квартира вернется государству. Может, так оно и лучше.
Закрывая знакомую дверь и привычно уже воюя с замком, Ольга испытала острый прилив ностальгии. Вспомнилось вдруг, как она пришла сюда в первый раз. Маленькой еще девочкой к забавной, чудаковатой старушке.
«А кто это у нас тут? Это кто так громко смеется?»
Тогда ее угостили пряником. А потом… Потом была целая жизнь. Она знала каждый уголок этой квартиры. Каждую вещицу. Всегда подмечала, если появлялось нечто новое. А теперь все закончилось…
Она смахнула с глаз слезы и направилась к себе. Пора уже ехать к Саше.
По дороге Ольга снова завернула магазин и купила бутылку вина. «Киндзмараулли» отлично подходит к женским посиделкам. Им точно есть, что обсудить. И пусть разговор затянется до утра. Сейчас хотелось расслабиться. Отдохнуть. Взять небольшую передышку.
У самого подъезда ее окликнули: