входа». Мы узнали о возможности такой ошибки благодаря единственному
выжившему пилоту, который каким-то чудом успел перенаправить свой космолет
обратно на «точку входа». Этот случай объяснил нам потерю многих космических
кораблей, исчезнувших бесследно. Мы считали, что наша совершенная техника с
ее непогрешимой точностью расчета времени и пространства исключает
подобную ошибку. Но в этом мире нет ничего идеального и непогрешимого.
Поэтому, несмотря на все заверения инженеров, я всегда немного волнуюсь при
космических перелетах. Трудно даже представить, что случается с пилотами,
оказавшимися за пределами известной нам Вселенной. Я проделал сотни
космических перелетов, и не только по официальным делам. Мы так же часто
летаем вместе с женой в наше личное место отдыха. У нас есть собственный
планетоид, где всегда светит солнце.
Мы могли бы купить астероид или даже небольшую планету, вращающуюся
вокруг существующей звезды. Однако я решил создать все с нуля, ведь это
единственный вариант, при котором все будет идеально. Собственный мир – это
то, ради чего реально стоит работать, и на что стоит тратить свои кристаллы
оррргг. Я приложил немало усилий, чтобы сделать наш мир таким, каким ему
следует быть: совершенно сухим, без каких-либо растений и форм жизни, за
исключением нужных нам для еды крантонов, которых я завез еще маленькими
червячками на последнем этапе терраформинга. Те, кто покупает существующие
планеты, обычно сталкиваются с мучительным процессом терраформинга,
включающим в себя изменения состава атмосферы, замену грунтов, иногда даже
устранения неприятных местных форм жизни, и все равно владельцам таких
планет приходится жить с неприятным воздействием существующего солнца,
которое всегда оказывается либо слишком холодным, либо слишком жарким,
расположенным либо слишком далеко, либо слишком близко, имеющим слишком
маленький или большой размер, неправильный цвет или какие-либо другие
несовершенства.
Это не говоря уже том, что существует не так уж много естественных планет
нужного размера и с подходящими параметрами. Большинство из них обычно
слишком велики или имеют прочие сложности, не позволяющие одной семье
терраформировать их в одиночку.
Однажды поступило предложение для нескольких семей совместно
терраформировать и разделить между собой большую планету. Желающих не
нашлось, поскольку каждая семья хочет иметь собственный мир, не разделяя его
с соседями. И мы не являемся исключением. Наш планетоид был создан согласно
нашим пожеланиям. Одна его сторона постоянно освещена искусственным
солнцем, в то время как другая постоянно остается в тени. Даже не знаю почему,
мы все так любим солнечный свет. Наши миндалевидные глаза прекрасно видят в
темноте, и они слишком велики для солнечного света, не говоря уже о том, что
наше серое тело вообще лучше укрывать от солнечных лучей. Несмотря на это,
мы получаем огромное удовольствие, нежась под солнышком на белом песке.
Сменились уже миллионы поколений с тех пор, как наши далекие предки вышли
из-под земли. Некоторые наши ученые оспаривают даже саму теорию подземного
зарождения нашей расы, уверяя, что доисторические пещеры изначально
создавались только для сбора еды и кристаллов оррргг. Они утверждают, что,
несмотря на то, что пещеры использовались в качестве жилища, наша раса все
же зародилась не под землей. Я неоднократно задумывался об этих гипотезах,
находясь на своем планетоиде, но, честно говоря, никогда не обдумывал их
слишком долго. Об этом просто неинтересно думать, когда лежишь на белом
песке рядом с женой, греясь в теплых лучах солнца. Неподвижный воздух, мягкий
песок, теплое солнце, виды на горизонт прогоняли все лишние мысли и волнения,
оставляя лишь чувства покоя и безмятежности.
Дни отдыха на нашем планетоиде обычно представляли собой долгие часы неги
под солнцем, ласки и игры, включая такую глупую игру, как закапывание друг
друга в песок. Затем, после масляной ванны, мы доставали из грунта одного из
уже подросших крантонов и жарили его. Мы решили, что не будем добавлять
какие-либо искусственные развлечения, ограничимся волнами, струями
разноцветного света и картинами в небе, которые мы создаем. Мы довольны тем
маленьким миром, который сами создали себе для отдыха. И это чувство только
укрепилось в тот день, когда один из моих друзей сделал мне странный подарок,
который, по его утверждению, должен был намного увеселить наш отдых. Он
подарил мне четырех песчаных бегунов. Они чем-то похожи на жуков-скарабеев в
сочетании с многоножкой, только размером с небольшую лошадь. В целом,
считается, что катание на них по песку – это очень весело.
- Я также привез тебе упряжь, пескосани и электрический хлыст, - сказал
мой друг, уже привязывая четырех бегунов к саням и надевая на них упряжь.
Я видел, насколько он счастлив и горд, делая мне такой подарок. Я был вынужден
благодарить его, сдерживая свое искреннее желание, мягко говоря, объяснить
ему некоторую неуместность этих существ в созданном нами, под себя,
маленьком мире. Мой друг запрыгнул в сани и счастливо закричал:
- Давай прокатимся! Я покажу тебе, как управлять этими тварями!
Пришлось сесть к нему. Он так сильно хотел продемонстрировать свои умения и
возможности бегунов, что, наверное, затащил бы меня в пескосани силой, если
бы я хоть немного замешкался. Пескосани понеслись вперед.
- Видишь, как быстро они бегут? – спрашивал мой друг постоянно, явно
ожидая моего восхищения.
Мы проехали примерно половину пути от моего дома до темной стороны, когда
мой друг внезапно остановил бегунов и заявил, что песок у меня слишком ровный.
- Но ты не волнуйся, - успокоил он меня, - я свяжусь со своим агентом, и он
создаст тебе тут барханы. Катание будет намного веселее, когда сани будут
прыгать вверх и вниз по песчаным волнам.
Он с восторгом описывал всю прелесть такого катания, включая возможные
падения с саней и получение травм. Пока он разглагольствовал, все четыре
бегуна сделали то, что предусматривает их природа: они закопались в песок на
всю длину их упряжи, и нам пришлось использовать электрический хлыст.
Хороший электрический разряд, направленный в песок заставляет бегунов
вылезти обратно на поверхность. Они и вылезли, но уже без упряжи, которая
отцепилась и осталась где-то глубоко в песке. Мой друг опять стал говорить о
несовершенстве моего песка, пока мы вытаскивали из него всю оснастку от
бегунов.
- Говорил я тебе, что твой песок плохой. Я всегда отлично укрепляю упряжь.
Значит, плотность твоего песка неправильная и потребует дополнительной
работы, кроме создания барханов.
Но бегуны не стали сидеть и его слушать. Наверное, им вообще не понравилось
то, что их били электрическим током, а возможно им изначально не нравилась
идея быть использованными в качестве транспорта. Не то, чтобы им не нравилось
бегать: бег заложен в них природой. Они радостно побежали в разных
направлениях, подальше от нас. Одного из них мы все же успели поймать. Это
было очень даже хорошо, поскольку лучше ехать хоть на одном бегуне, чем
возвращаться обратно пешком.
Моя жена, увидев, что мы возвращаемся только на одном бегуне, не пришла в
восторг оттого, что три других сейчас где-то бегают по нашему планетоиду.
- Что будет, когда они проголодаются? - спросила моя жена.
Мой друг был по-прежнему полон оптимизма и заявил, что нам абсолютно не о
чем беспокоиться, поскольку бегуны с удовольствием едят крантонов, которых