Из них Виру всех больше знаменит:
Слона своею мощью посрамит!
Меня, увы, не знал ты в те года,
Когда, о царь, была я молода.
Когда была я тополя прямей,
Брал ветер амбру у моих кудрей.
Росла я, украшая мир счастливый,
Как над рекою ветка красной ивы.
Померкли солнце дня и лик луны,
Сияньем глаз моих посрамлены.
Земля была смутна из-за меня!
Не знали люди сна из-за меня!
На улице, где утром я пройду,
Весь год жасмином пахло, как в саду.
В рабов я властелинов превращала,
Дыханьем мертвецов я воскрешала.
Но осень наступила: я стара,
Прошла, прошла весны моей пора!
Меня покрыла осень желтизной,
Смешался с камфарою мускус мой.
Меня состарил возраст, я тускнею,
Мою хрустальную согнул он шею.
Увы, когда старуха молодится,
Над нею мир смеется и глумится.
Лишь на меня ты зорким взглянешь глазом, -
Тебе противной сделаюсь я разом."
Когда ответ ее услышал шах,
Сказал: "Луна, искусная в речах!
Да будет беспечальна и светла
Та мать, что дочь такую родила.
Пусть род ее не ведает потери
За то, что родила такую пери.
Да будет счастлива и день и ночь
Земля, взрастившая такую дочь.
И в старости пленяешь ты меня,
Какой же ты была на утре дня!
Коль так красив цветок, когда увял,
То ты достойна тысячи похвал.
Ты прелестью блистала поутру,
Для всех была соблазном на пиру,
И если мне женой не можешь стать,
Не можешь даровать мне благодать,
То дочь твоя да будет мне женой:
Милей жасмин, что сблизился с сосной.
Бесспорно, если плод похож на семя,
То дочь, как мать, свое украсит время:
Да станет солнцем моего чертога,
И радостей она узнает много.
Пусть это солнце озарит мой жребий:
Не нужным будет солнце мне на небе!"
Шахру в ответ произнесла слова:
"Что радостней такого сватовства?
Я прогнала бы все заботы прочь,
Будь у меня под покрывалом дочь.
Была бы дочь, -- тебе служить желая,
Клянусь, ее к царю бы привела я.
Но если дочь рожу, то ты -- мой зять:
Вот все, что я могу тебе сказать."
Сей договор был по сердцу Мубаду,
Ее ответ принес ему отраду.
Шахру с Мубадом, словно теща с зятем,
Скрепила договор рукопожатьем.
Вот амбра с розовой водой слилась,
И строчками украсился атлас:
Мол, если дочь родит Шахру, то мать
Царю ее обязана отдать.
Им от беды теперь спастись едва ли:
Невестой нерожденную назвали!
РАССКАЗ О РОЖДЕНИИ ВИС
Мир многолик, наполнен он бореньем:
Воюет разум со своим твореньем.
Узлы, что вяжет время, тяжелы,
Не может разум развязать узлы.
Смотри, судьба силки плела заране,
И оказался шах Мубад в капкане.
Он так пылал, желанием зажженный,
Что нерожденную избрал он в жены.
Не знал и не предвидел он тогда,
Что зарождается его беда.
Не ведал разум, что таится горе
В несправедливом этом договоре.
Еще на свет не родилась жена,
А сделка на нее заключена!
Судьба, плутуя, шла путем превратным,
Нежданное смешав с невероятным.
Промчались год за годом с этих пор.
Шахру забыла старый договор.
Но вновь засохший ствол листвой одет, -
Дочь у старухи родилась на свет:
Беременной Шахру седая стала,
Жемчужина в ракушке заблистала,
И через девять месяцев она
Из раковины вышла, как луна.
То мать и дочь? О, так не говори:
То в солнце превратился блеск зари!
Из чрева матери явилась дочь,
Она, как солнце, озарила ночь.
А на устах у всех одно и то же:
"О боже, до чего они похожи!"
Вкруг ложа в изумленье собрались
И ту счастливицу назвали -- Вис.
Шахру-бану, как только родила,
Кормилице дитя передала.
Была та мамка родом из Хузана,
Она там пребывала постоянно.
Одетая в шелка и жемчуга,
Дочь госпожи была ей дорога.
Шафран и мускус, роза и нарцисс,
И мирт, и амбра -- все для милой Вис.
Сиял из драгоценностей убор,
Одежда -- соболь, горностай, бобер.
Кормилица, в ней счастье обретя,
Воспитывала на парче дитя,
Лелеяла, кормила, одевала,
Как лакомство, ей душу отдавала.
Так вырос тополь, незнаком с печалью.
Ствол серебром оделся, сердце -- сталью.
Пред красотой, владычицей сердец,
Застыл бы в замешательстве мудрец.
То с цветником сравнишь ее весенним,
Что восхищает розовым цветеньем:
Фиалки -- кудри, тополь -- стан высокий,
Глаза -- нарциссы и тюльпаны -- щеки;
То скажешь ты: созрел плодовый сад,
Где драгоценные плоды висят,
Где кудри словно гроздья винограда,
Гранаты-груди -- радость и отрада;
То скажешь: это -- царская казна,
В которой роскошь мира собрана.
Ланиты -- бархат, локоны -- алоэ,
Подобно шелку тело молодое.
Стан -- серебро, рубиновые губы,
Сотворены из дивных перлов зубы.
То скажешь: перед нами -- райский сад,
Что создал бог для неземных услад.
Уста -- как мед, стан -- легче тростника,
А щеки -- смесь вина и молока.
Пред ней не мог не изумиться разум,
Мир на нее взирал смятенным глазом.
Ланиты были цветником весенним,
Глаза -- для мирозданья потрясеньем.
Ее лицо сияло, как денница, -
Что с прелестью ее могло сравниться?
Ее лицо -- как Рума небеса,
Подобна негру каждая коса.
Луне подобен образ светлоликий,
А кудри -- абиссинскому владыке.
Две спутанных ее косы -- как тучи,
А серьги -- как Венеры блеск летучий.
Все десять пальцев -- из слоновой кости,
На пальцах ногти -- как орешков горсти.
Казалось, золото ее волос
Как смесь воды и пламени лилось.
Она была луной, царицей гурий,
Нет, куполом, блистающим в лазури!
Глава онагра и глаза газели, -
Вкруг той луны созвездия блестели!
И кудри и уста сравним с дождем:
В тех -- амбру, в этих -- сахар обретем.
Ты скажешь: красота ее лица
Сотворена, чтоб истерзать сердца.
Нет, красота ее -- как небосвод,
В котором свет бессмертия живет!
ВОСПИТАНИЕ ВИС И РАМИНА В ХУЗАНЕ У КОРМИЛИЦ
Кормилица, не чая в ней души,
Красавицу лелеяла в тиши.
Воспитывался и Рамин в Хузане
Наставницей, исполненной стараний.
В одном саду росли Вис и Рамин,
Как златоцвет и сладостный жасмин.
Единым садом их сердца пленились, -
Так жизни двух детей соединились.
Промчалось десять лет, как мальчугана
Сюда перевезли из Хорасана, -
Кому бы предсказать пришло на ум,
Что небеса готовят этим двум,
Что время совершит, какие сети
Раскинет, чтобы в них попались дети?
Они еще не родились на свет, -
Еще на землю не упал их цвет, -
Судьба на них взглянула острым взглядом
И в книге жизни записала рядом.
Судьбу, сколь ни была б она постылой,
Не одолеть ни хитростью, ни силой.
Кто нашу книгу до конца прочтет,
Тот времени поймет круговорот.
Их упрекать нельзя ни в чем: дорогу
Кто преградит и кто укажет богу?
КОРМИЛИЦА ШЛЕТ ПИСЬМО ШАХРУ, И ТА ПОСЫЛАЕТ ЗА ВИС
Когда подобная кумиру Вис
Затмила стройным станом кипарис,
А руки -- хрусталем сверкнули горным,
А косы -- сделались арканом черным,
А кудри -- мягкой сенью над цветком, -