Решил: пора желанная пришла,
О нем подругу известит стрела.
Он бесподобным был стрелком из лука:
Далась ему военная наука!
Метнул четырехперую стрелу:
Как молния, она пронзила мглу!
«Лети! — стреле сказал он быстрокрылой. —
Лети, ты — мой посол к подруге милой.
Всегда летишь, как гибели гонец, —
Посланцем жизни стань же наконец!»
Стрела взвилась, прорезав мрак ночной,
До крыши долетела крепостной,
Свалилась неожиданно в ночи
К возлюбленной, у ложа из парчи.
Кормилица узнала ту стрелу,
Что в спальне оказалась на полу.
Вскочила, подняла стрелу мгновенно, —
Казалось, вспыхнул день во мраке плена!
Красавице стрелу преподнесла:
«Смотри, какая славная стрела!
Рамин прекрасный, чей удел — разлука,
Ее метнул из бронзового лука.
Ее сиянье озарило мрак:
То подал нам Рамин свой жаркий знак.
Он в крепость прискакал как вестник блага,
К подруге привела его отвага».
Для Вис настало счастье на земле:
Прочла Рамина имя на стреле!
Она стрелу сто раз облобызала,
Прижав ее к своей груди, сказала:
«Стрела Рамина, радостный привет,
Ты мне милей, чем тот и этот свет!
Ты прилетела с лаской и весельем,
Моим отныне станешь ожерельем.
Я сделаю тебе, стрела Рамина,
Чудесный наконечник из рубина!
Разлука сердце ранила насквозь,
Сто стрел таких, как ты, в него впилось,
Но лишь тебя метнул охотник смелый, —
Из сердца выбил остальные стрелы!
Я стрел таких, как ты, не знала ране,
Таких, как ты, не видела посланий!..»
В душе Рамина бушевали мысли, —
Казалось, дивов полчища нависли:
«Куда моя стрела взвилась отселе?
Достигла или не достигла цели?
О, если б знала Вис, что в эту ночь
Я здесь, — она б сумела мне помочь!
О сердце, бейся у меня в груди,
Не бойся никого — и победи!
Я уповаю, — мне поможет бог,
Что создал мироздания чертог.
Пусть даже мне судьбы грозит свирепость, —
Чтоб радость обрести, вступлю я в крепость!
Пусть даже будут из железа стены, —
Их уничтожит сердца жар нетленный!
Пусть даже змеи злобною оравой
Нагрянут со смертельною отравой, —
Я проложу сквозь них стезю свою,
С отвагой в сердце стены я пробью.
О сердце, если мы не оробеем,
То змеям страх внушим и чародеям,
Тогда своей рукой, своим мечом
Из крепости подругу извлечем!
Пускай мне руки поцелует смелость:
Разбить свою судьбу мне захотелось!
Стремленье к Вис в душе моей живет,
Иных вовек не буду знать забот.
Пусть мне враги жестокие грозят,
Пусть их возглавят Зард или Мубад, —
Я, как Сатурн, с упрямыми поспорю.
Они огонь? Я уподоблюсь морю!
У нас троих — единый род и семя,
Кто лучше, кто сильней, — покажет время».
Гляди: Рамин терзается, томится,
А Вис в сетях любви дрожит, как птица.
В его словах — любовное пыланье,
В ее душе — смятенье и желанье.
Кормилица ей подала совет:
«В счастливый час ты родилась на свет!
Упрятались, от холода дрожа,
В покои внутренние сторожа,
Ни одного на крыше часового,
Для ваших встреч пора настала снова.
В такой мороз на крыше нет охраны,
Придет к тебе любовник долгожданный.
Твой милый здесь, недалеко, однако
Не виден он из-за густого мрака.
Он знает, где нас держат взаперти,
Он в крепости сумеет нас найти.
Он здесь бывал с царем в былые годы,
Он изучил все выходы и входы.
А как в покой высокий наш попасть, —
Ему подскажет истинная страсть.
Открой окно, зажги огонь свечи,
Тогда Рамин отыщет нас в ночи.
Ему, который сам горит в огне,
Поможет огонек в твоем окне.
Он подойдет, а я умом раскину,
Сюда взобраться помогу Рамину».
Так поступила мамка, что хитрее
Была, чем дивы или чародеи.
Огонь сверкнул Рамину из окна, —
Он понял, где находится луна,
Где пленница скорбит, в каком покое,
Где пламя страсти светится живое.
Огня увидев купу золотую,
Он к крепости приблизился вплотную.
Не одолеть и серне той дороги, —
Крылатыми, ты скажешь, стали ноги!