отводят глаза, некоторые с ухмылками, другие с ужасом. Никто не отважиться на такое, по крайней мере, не на глазах у всей вечеринки. Но затем губы Дрю кривятся в хищной
ухмылке.
«Я буду добровольцем в качестве дани», - говорит он, почти слишком охотно.
Конечно, он так и сделает. Это именно то, что нужно Дрю, - повод для того, чтобы
заняться с Джексоном физической активностью под видом безобидной игры. Часть меня
задается вопросом, знает ли Джексон, во что ввязывается. Понимает ли он, насколько
расчетливым может быть Дрю.
Джексон поднимает руку, и на мгновение мне кажется, что он собирается отступить.
Может, пошутить и посмеяться над этим. Но затем он протягивает указательный палец в
сторону Дрю, который осторожно берет его в руку и подносит ко рту.
Вся комната наблюдает, как Дрю раскрывает губы и скользит ими по пальцу Джексона.
Он начинает медленно, посасывая с нарочитым ритмом, который заставляя мою кожу
покрываться мурашками. Глаза Джексона расширяются, и он неловко смещается, но не
отстраняется.
Дрю закрывает глаза и сосет сильнее, используя свой язык слишком искусно для такого
простого предмета, как палец. Дыхание Джексона меняется. Оно становится более
поверхностным, и я думаю, не начинает ли он наслаждаться этим, несмотря на себя.
Кто-то в толпе кричит: «Тридцать секунд!».
Несколько человек нервно смеются, напряжение витает в воздухе, как помехи в старом
телевизоре.
Щеки Джексона краснеют еще больше, а глаза становятся полуприкрытыми, когда он
наблюдает за работой Дрю. Пальцы его ног загибаются в сандалиях, что часто случается
со мной. Похоже, у нас есть что-то общее, да?
Это гораздо сильнее, чем я ожидал, и очевидно, что Джексон испытывает нечто большее, чем просто неловкий дискомфорт. И тут я вижу это. Сначала это настолько незаметно, что
я думаю, что мне все привиделось.
Но нет - тога Джексона начинает подниматься в промежности, образуя небольшой пик, как гора вдалеке. Ткань растягивается медленно, почти лениво, как будто у него есть все
время в мире, чтобы открыть то, что находится под ней.
Святые угодники! Джексон завелся.
Осознание этого бьет меня как пощечина. Это не просто невинная игра Джексона; его
тело выдает неоспоримый уровень возбуждения. И Дрю, как и подобает авантюристу, тоже это замечает. Он не сводит глаз с Джексона, его губы и язык неистово работают с
пальцем Джексона.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Никто не смеет дышать или двигаться, как будто
мы все соучастники этой эротической сцены и боимся, что малейший звук разрушит ее. Я
не могу оторвать взгляд от растущей эрекции Джексона, как она напрягается против
тонкой ткани его тоги, требуя внимания.
В моем нутре бурлит смесь эмоций. Меня завораживает дерзостью происходящего; я
также завидую бесстрашию Дрю.
И еще есть более глубокая, более запутанная часть - та, которая задается вопросом, что
было бы, если бы я оказалась на месте Джексона и впервые почувствовал на себе рот
другого мужчины в первый раз.
«Время!» - наконец кричит кто-то, разрушая чары.
Дрю медленно, почти нежно отпускает палец Джексона. Ниточка слюны ненадолго
соединяет их, а затем обрывается. Джексон отдергивает руку и оглядывает комнату. Все
вернулись к своим собственным разговорам, не обращая внимания на нас троих.
Он быстро поправляет тогу, пытаясь скрыть очевидную выпуклость, но уже слишком
поздно. Все уже увидели это.
«Ну что, Джексон, как ощущения?» спрашивает Дрю, как будто он не только что
сексуально возбудил мужчину на глазах у тридцати человек.
Джексон колеблется. Он на распутье; я вижу, как он раздумывает, стоит ли притвориться
спокойным или признаться в чем-то более глубоком. «Это было... интересно».
Непринужденно, но не пренебрежительно. Умный человек.
«Рад, что ты нашел это стимулирующим», - отвечает Дрю, подмигивая.
Я ожидаю, что Джексон взорвется, отчитает Дрю за то, что тот заставил его быть в
неловком положении, или выскочит из дома в порыве гнева. Но вместо этого он медленно
кивает, кажется, что он с чем-то смирился внутри себя.
«Пожалуй, я выпью еще». Джексон отворачивается от нас и направляется в сторону
кухни. Толпа расступается перед ним, словно он королевская особа, - а может быть они
просто боятся, что он поразит их своей новой сексуальной растерянностью.