проиграете и пожалеете об этом.
Хлебные крошки хрустят у меня под ногами, и я в замешательстве опускаю взгляд.
«Что это такое?»
Внезапно меня осеняет. Вчера вечером всем студентам было разослано электронное
письмо, в котором говорилось, что мы можем кормить голубей хлебными крошками.
Думаю, некоторые переборщили.
Мои ноги дробят хлебные крошки в пыль, и голуби обратили на это внимание. Они
обращают на меня свои маленькие глазки-бусинки, и в следующий момент они взмывают в
воздух, хлопая крыльями, как тысяча мокрых полотенец, и целятся прямо в мое потрясающе
красивое лицо.
Я взвизгиваю, как девчонка. «Гах! Кыш! Отойдите от меня, летающие крысы!»
Как по команде, их атака усиливается. Клювы и когти впиваются в мои волосы, уши, нос.
Я вскидываю руки, чтобы отбиться от них, но они слишком быстры. Слишком решительны.
«Ну же! Я не хотел...» Острая боль пронзает мой скальп, когда один из них дергает меня за
клок волос. «- Растоптать твой дурацкий хлеб!»
Я попятился назад, отплевываясь, как пьяный. Девушка на велосипеде вильнула, чтобы
объехать меня, и чуть не съехала на тротуар.
«Извините!» кричу я, пригибаясь, когда голуби проносятся мимо. Их шелест крыльев
создает вокруг меня миниатюрный ураган, и я мельком вижу сердитые мордочки и клювы, раскрытые в беззвучном крике.
Не так я представлял себе свое утро. Все, чего я хотел, - это найти свою палку и немного
поспать перед сегодняшней игрой. А теперь я попаду в пятичасовые новости как мальчик, которого заклевали до смерти.
С последним отчаянным рывком я вырываюсь из стаи и бегу, спасая свою жизнь. Голуби
преследуют меня на протяжении нескольких ярдов, но потом решают, что я больше не их
усилий.
Я перехожу на бег, потом на ходьбу, тяжело дыша и бормоча выдуманные проклятия. Это
моя странная причуда, не спрашивайте.
Впереди маячит библиотека, стеклянные двери сверкают в лучах утреннего солнца.
Обычно я избегаю этого места как чумы - слишком много плохих воспоминаний о том, но
сегодня это моя единственная надежда.
Я прохожу через входные двери, и волна теплого воздуха ударяет мне в лицо, заставляя
все тело покалывать, когда кровь приливает к конечностям.
Я опускаю взгляд на пальцы ног, чтобы проверить, могу ли я снова пошевелить ими, и, конечно же, все десять пальцев исполняют счастливый танец.
Библиотека - самое высокое здание в кампусе. В ней пять этажей и больше пять этажей и
больше закоулков, чем в особняке, здесь легко заблудиться. Поверьте мне, я знаю. К
счастью, я парень, который усваивает уроки и знает, куда идти на этот раз.
Информационная стойка.
Она не такая шикарная, как в некоторых других местах, но свою работу выполняет. На
столе достаточно места для компьютера и, возможно, для человека, который может
расположиться на нем, пока они разговаривают с бедной душой, работающей за ним.
Сегодня эта бедная душа - парень с черными волосами и в очках. У него глубокий загар, кричащий о лете, и хмурый взгляд, напоминающий о зимнем морозе. Его внимание
погружено в книгу, и он не замечает меня, когда я подхожу к нему с бодрым шагом.
«Извините», - говорю я, возможно, слишком громко для библиотечных стандартов.
Парень не вздрагивает. Я прочищаю горло и повторяю попытку, даже добавляю
дружескую волну.
«Эй, вы не могли бы мне помочь?»
Ничего. Он словно впал в читательскую кому.
Скрестив ноги в лодыжках, я опираюсь одной рукой на стол, другую засовываю другую -
в карман и пытаюсь подсмотреть, чем он так увлечен.
Может, это один из тех парных романов с пиратом без рубашки на обложке. Я ухмыляюсь
этой мысли, но потом вспоминаю, зачем я здесь.
«Чувак!» Я постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности. «Я вроде как
тороплюсь».
Он наконец поднимает взгляд, и я поражаюсь тому, что его глаза похожи на две темные
шоколадные крошки, тающие и теплые. Я неосознанно облизываю губы, пока мой
желудок тихонько урчит.
Судя по тому, как он продолжает смотреть на меня, я думаю, что он собирается сказать
мне отвалить, но вместо этого он откладывает книгу и вздыхает.
«Что тебе нужно?» Его голос мягкий, почти скучающий, но в нем есть и край.
«Вы не видели, как здесь бродит хоккейная клюшка? Она большая, похожа на меня, и ее
трудно не заметить».
Его глаза опускаются к моей руке, лежащей на столе, а затем снова устремляют на меня