Я наклоняю голову. «Спасибо, папа. Это очень много значит для меня».
Мы сидим в тишине, слушая потрескивание камина и отдаленные маминого фальшивого
пения, когда она укладывает Лили спать.
Папа наклоняется вперед, и выражение его лица становится серьезным. «О чем ты хотел
поговорить со мной, Жерард? Все ли в порядке?»
Я делаю глубокий вдох. «Да, все в порядке. Просто... Эллиот кое-что сказал мне вчера, и
это беспокоит меня с тех пор».
Отец хмурится, озабоченность прочерчивает морщины на его гладком лбу. «Что это?»
«Когда мы въезжали в город, ко мне подошла куча людей. Они были сдержаны с
Эллиотом, и он сказал, что это потому, что он латиноамериканец».
Слова имеют горький вкус на языке, а гнев и неверие борются в моем нутре. Я не могу
понять, как кто-то мог смотреть на Эллиота, с его добрыми глазами и блестящим умом, и
видеть в нем что-то иное, кроме замечательного человека.
Отец откидывается в кресле и проводит рукой по лицу. Он вдруг выглядит намного
старше своих сорока двух лет. «Хотел бы я сказать, что удивлен, но правда в том, что Элк-Вэлли всегда был немного... закрытым. Замкнутым. Перемены не даются легко здешним
жителям».
Я качаю головой, разочарование кипит во мне. «Но это неправильно, папа. Эллиот не
заслуживает того, чтобы к нему относились как к изгою. Он один из самых умных и
талантливых людей, которых я знаю. Его нужно прославлять, а не сторониться».
«Я согласен с тобой, сынок. Полностью. Но ты должен понимать, что многие люди
прожили в этом городе всю свою жизнь. Они не побывали в других местах и не встречали
людей, которые не выглядят и не думают одинаково».
Я киваю, впитывая слова отца. Трудно осознать, что город, где я вырос, место, наполненное дорогими воспоминаниями, может придерживаться таких узких взглядов.
«Послушай, Жерард. Мы с твоей мамой решили растить тебя и Лили здесь в первую
очередь из-за школьной системы. Она одна из лучших в штате, и мы хотели дать вам все
возможности для успеха. Но мы всегда знали об ограничениях Элк-Вэлли». Он делает
глоток вина, тщательно тщательно подбирая следующие слова.
«Мы с мамой изо всех сил старались привить вам ценности принятия людей такими, какие
они есть, а не то, какой у них цвет кожи или откуда они родом. Мы учили тебя отстаивать
то, что правильно, даже когда это трудно».
Я помню все случаи, когда папа отводил меня в сторону после хоккейной тренировки, напоминая мне, что я должен включить в игру новичка, который пытается не отставать.
Или, когда мама приглашала коллег на ужин, хотя они были не так финансово
стабильными, как мы.
«Я помню», - мягко говорю я. «Вы с мамой всегда следили за тем, чтобы мы с Лили
понимали важность принятия и доброты».
Папа улыбается, в его глазах светится гордость. «И благодаря этому ты вырос
невероятным молодым человеком, сынок. Никогда не забывай об этом». Он берет мое
плечо, его мозолистая ладонь шершаво прижимается к моей рубашке.
«Но теперь пришло время применить эти ценности на практике. Тебе нужно будет стать
его опорой, когда люди не смогут увидеть дальше цвета его кожи».
Мысль о том, что кто-то будет плохо обращается с Эллиотом, судит его на основании
чего-то поверхностного, заставляет мою кровь кипеть.
«Я сделаю это, папа. Я не позволю никому проявлять неуважение к Эллиоту. Ни здесь, ни
где бы то ни было. Он слишком много значит для меня».
Отец кивает, довольный. «Я знаю, что ты этого не сделаешь, сын. Ты Гуннарсон до конца.
Мы отстаиваем свои убеждения и защищаем тех, кого любим».
Любовь.
Это слово звучит в моем сознании и проникает в трещины и щели моего сердца. Может ли
это быть тем, что я чувствую? Это всепоглощающее, захватывающее дух крадущееся, переворачивающее мир чувство, которое я испытываю к Эллиоту. Неужели это любовь?
Я думаю о том, как учащается мой пульс, когда он входит в комнату.
Как я улыбаюсь, когда он одаривает меня своей редкой и драгоценной улыбкой.
Даже о том, как у меня подкашиваются колени каждый раз, когда он доводит меня до
оргазма.
Святые угодники! Я влюблен в Эллиота.
И это не может быть более очевидным.
Глава тридцать два
ЭЛЛИОТ
У некоторых людей есть шестое чувство. У меня есть чувство Жерарда, и прямо сейчас я
чувствую, что Жерард не со мной в постели. Открыв глаза, я замечаю, что его сторона