Что, если он посадит меня на скамейку? Или еще хуже - что, если если он исключит меня
из команды?
Мы доходим до его кабинета, и он открывает дверь взмахом ключа-карты. Небольшая
комната захламлена стопками бумаг, старыми трофеями и различными хоккейными
сувенирами. На стене за его столом висит футболка в рамке. Донован с четырнадцатым
номером и множеством подписей, нацарапанных на ней.
Он закрывает за нами дверь и жестом указывает на небольшое кресло перед своим столом.
«Садись».
Я настороженно смотрю на стул. Со всем своим снаряжением я - человек-танк, и это
кресло больше подходит для детской игровой комнаты, чем для кабинета тренера
колледжа. Но чем дольше я буду стоять здесь, не двигаясь, тем больше буду раздражать
тренера, поэтому я медленно опускаюсь, надеясь, что оно не лопнет под моим весом.
Тренер Донован сидит в своем кресле за столом и сжимает пальцы и ждет, пока я
успокоюсь. Я неловко сдвигаюсь, пытаясь найти положение, чтобы не выглядеть так же
нелепо, как я себя чувствую. Мои колени почти доходят до ушей, а мои бедные яйца
зажаты между бедрами. Ремешок и чашечки только усугубляют ситуацию.
«Ганнарсон», - начинает тренер, затем делает паузу, и мое сердце танцует чечетку в моей
груди. «Я знаю о Ледяной Королеве».
Сыр на крекерах. Он думает, что блог отвлекает меня? Этот что я позволяю вниманию
завладеть собой?
«Мой сын ввел меня в курс дела», - продолжает он. «Он говорит, что она дала
познавательный комментарий о твоем... заднем проходе».
Я тяжело сглатываю. «Да, это так».
Последовавшее за этим молчание тянется, как ирис, и тренер позволяет ему повиснуть, тяжелое и липко-сладкое от невысказанных обвинений.
«Послушайте, тренер, я ни о чем таком не просил», - пробурчал я. «Внимание, я имею в
виду. Она просто начала писать обо мне, а потом...»
Он поднимает мускулистую руку, и я закрываю рот так быстро, что зубы щелкают вместе.
«Я не говорю, что это плохо, - говорит он. «Такая пресса может быть полезной. Она
заставляет людей говорить и усаживает их в кресла». Он откидывается в своем кресле, которое скрипит под его весом. «Меня беспокоит то, как ты с этим справляешься».
Справляюсь? Черт, я даже не знаю, как с этим справиться. Тот пост о моей заднице стал
бомбой в моей жизни, а следующий - о моих руках - наверняка станет еще одним прямым
ударом . Но я дал ей разрешение, так что есть ли у меня право жаловаться? «Я
прекрасно с этим справляюсь».
Тренер Донован снимает солнцезащитные очки, обнажая интенсивный жар в своих карих
глазах. В них нет злости или обвинения. Они ищут. «А ты?»
Я ерзаю на крошечном стуле. «Думаю, да».
Он вздыхает и потирает переносицу. «Жерард, ты один из лучших игроков, которые у нас
есть. Возможно, лучший из всех, кого когда-либо видела эта программа. Но таланта
недостаточно, если ты не настроен на игру».
У меня в животе завязывается узел. Это хуже, чем если бы он кричал или угрожал
посадить меня на скамейку запасных. Он просто... обеспокоен. «Я соберусь, Тренер».
Тренер Донован кладет солнечные очки на свой стол и наклоняется вперед, опираясь
локтями на захламленную поверхность. «Что бы с тобой ни происходило -со школой, с
девушками...» Он делает паузу, чтобы я заметил. «…с чем-либо или с кем-либо еще - тебе
нужно разобраться с этим».
Я медленно киваю, тяжесть его слов проникает в меня глубже, чем мне хотелось бы.
Чувствуя, что ему больше нечего сказать, я поднимаюсь на ноги. Боль от тренировок и
сидения в этом крошечном кресле пронзает мои кости, заставляя меня вздрагивать.
Я разминаю шею и плечи, пытаясь ослабить напряжение, которое в которой я сижу. «Я
обещаю, тренер. Я буду лучше».
Взявшись за дверную ручку, я распахиваю дверь и выхожу. Но я не свободен. Не сейчас.
Тренер хлопает меня по плечу, останавливая на месте. Мы почти одного роста; я на дюйм
или два выше его. Наши глаза встречаются, и я вынужден выдержать его взгляд. «Алекс с
нетерпением ждет возможности вырезать тыквы с тобой в следующие выходные. Он
говорит об этом без умолку. Могу я попросить, чтобы ты присматривал за ним и следил, чтобы он не поранился? Он умный ребенок, но когда дело доходит до декоративно-прикладного искусства...»
«Да, конечно. Я могу это сделать, тренер».
Тренер Донован кивает, и я не упускаю облегчения, которое мелькает в его глазах.
Отношения между тренером и его сыном - это то, чем я всегда восхищался. Они - хорошо