концом.
Несмотря на свою мнимую открытость и прогрессивность, студенты колледжа могут быть
жестокими в самых коварных проявлениях. Это не откровенные оскорбления или
вопиющая дискриминация, которые режут больше всего. Это тонкие подколы и пассивная
агрессия, которая впиваются в мою кожу и гноятся, как незалеченная рана.
Как испаноязычному гею, мне не чужды предрассудки. Но испытывать это в среде, которая должна способствовать высшему образованию и личностному росту, является
уникальным деморализующим фактором.
Я сбился со счета, сколько раз я слышал, как шепчут «найм для разнообразия» во время
работы в библиотеке или слово «гей», используемое в качестве замены для «тупой» или
«отстойный».
Казалось бы, я уже должен был привыкнуть к этому. Но я никогда не привыкну.
Более того, перемещение по минному полю, которым является сцена знакомств в
колледже, в качестве цветного гея, - это упражнение в мазохизме. Если бы у меня был
доллар за каждую анкету знакомств «Ни толстяков, ни фемок, ни азиатов, ни чернокожих, ни латиноамериканцев» найденных в Интернете, я мог бы выплатить свои студенческие
кредиты и позволить себе поездку в Европу.
Это отвратительно, когда другие сводят мою ценность к цвету моей кожи или к тому, как
я выражаю себя в сексуальном плане.
Джексон делает все возможное, чтобы использовать свою привилегию и популярность для
того, чтобы осудить чушь, когда он ее видит и слышит. Но даже он может сделать лишь
очень не многое. В мире студенческого спорта существует неписаное правило - не
раскачивать лодку. И Джексону, как лицу футбольного клуба БГУ, приходится
балансировать между отстаиванием правильного и не злить тех, кто поддерживает
программу своими набитыми кошельками.
Поэтому удивительно, что Жерард уделяет мне время. Я бы поставил деньги на то, что это
разрывает саму ткань социальной иерархии, которая управляет жизнью в БГУ.
Популярный качок не должен общаться с социально неуклюжим ботаником. Это ничем не
отличается от смешивания масла с водой или ношения белого после Дня труда. Это
просто не принято... до сих пор.
___________
Я НИКОГДА НЕ БЫЛ В БРАТСТВЕ, НО ДЖЕКСОН БЫЛ. И ЕГО описание заставило
меня представить сцену прямо из фильма National Лэмпуна «Дом животных».
Бесконечная вечеринка, полная разврата и излишества. Место, где запах несвежего пива и
дешевого ликера смешивается с резким запахом рвоты и секса. Где члены студенческого
братства пьют пиво из бочонков, разбивают пивные банки о лоб и испускают
первобытные крики, когда они голышом носятся по двору, развевая по ветру свои вещи
ветерком.
Я представлял себе девушек из женского общества, выходящих из домов на высоких
каблуках и в коротких юбках, с размазанной тушью и растрепанными волосами после
скандальных мероприятий, происходивших за закрытыми дверями. Я ожидал, что воздух
будет густым от травки, а земля будет вибрировать от постоянных басов из колонок, включенных на одиннадцать.
Гомоэротические забавы будут нормой, а не исключением. Парни шлепающие друг друга
по задницам. Соревнования по выпивке, в которых проигравший должен был голым на
столе. Шалости с кремом для бритья, леденящего зноя в неприличных местах. Конкурсы
на измерение, срывание полотенец и всевозможный идиотизм, подпитываемый
тестостероном.
Но когда я иду по улице, застроенной величественными кирпичными домами, украшенными греческими буквами, я понимаю, как далеко зашло мое воображение.
Заметка для себе : Никогда не слушайте Джексона, когда он в пивных очках.
Газоны тщательно ухожены, не замусорены красными стаканчиками и отключившимися
тусовщиками. Я чувствую запах свежескошенной травы и благоухающих цветов, а не
выпивки и секса. Мимо прогуливаются парни из братства в бермудских шортах и
шлепанцах, несмотря на прохладу в воздухе, а не в тогах и блестках на теле. Единственная
голая вещь, которую я увидел - это собака, радостно гоняющая фрисби по траве.
Если бы не редкие радостные возгласы играющих на заднем дворе в кукурузную петлю, братский ряд можно было бы принять за причудливый пригородный район. Хотя я бы
соврал, если бы сказал, что я ни капельки не разочарован отсутствием голого разврата.
Что я могу сказать? Даже у книжных ботаников есть фантазии.
В конце улицы - по иронии судьбы, последний дом слева - находится Хоккейный дом. Это