громадное чудовище, собранное из запасных частей и держащийся вместе с помощью
клейкой ленты и огромной силы воли. Краска облупилась, ставни держатся на волоске, а
переднее крыльцо вот-вот рухнет от сильного порыва ветра.
Несмотря на ветхий вид, дом аутентичен в той мере, в какой другие дома на Братском
ряду не похожи друг на друга. Здесь нет притворства или позерства, просто группа
парней, которые любят хоккей и которым наплевать на, соответствие чьим-то ожиданиям.
Мне кажется забавным, что Хоккейному дому вообще разрешено существовать на
Братском ряду. Хоккейная команда ведь не является официально признанным братство.
Но, думаю, когда вы - любимцы школы и приносите больше доходов, чем все остальные
виды спорта вместе взятые, вы можете делать что хотите и где хотите.
Когда я подхожу к подъездной дорожке, из ниоткуда появляется машина с визгом. Запах
горящей резины на асфальте заполняет мои ноздри, и я едва успеваю среагировать, как
она уже почти настигает меня.
Инстинкт берет верх, и я отпрыгиваю в сторону, тяжело приземляясь на траву, машина
останавливается в нескольких сантиметрах от моих ног. Боль пронзает мое тело, а сердце
колотится в груди. Гул в ушах заглушает звук работающего на холостом ходу двигателя.
«Черт! Ты в порядке?» - в панике кричит голос.
Дверь со стороны водителя распахивается, и высокая фигура бросается ко мне. Я сажусь, ошеломленный, и потираю локоть, которым ударился о землю. Парень наклоняется ко
мне, его ярко-розовые волосы хорошо различимы даже в моем дезориентированном
состоянии. Натан Пейсли. Замечательно.
«Мне очень жаль, чувак», - говорит он, его лицо такое же розовое, как и его волосы. «Я не
заметил тебя до последней секунды. Я...разговаривал по телефону».
Конечно, так оно и было.
Сделав глубокий вдох, я положил руку на грудь и попытался успокоить свое колотящееся
сердце. Как только оно окажется под контролем, я скажу ему, что со мной все в порядке, хотя я не совсем уверен, что это правда. В лучшем случае я похож на испуганного
горностая.
Натан протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Я принимаю ее, морщась от
напряжения на своем больной локте. «Я такой засранец. Я торопился, потому что... ну, это
глупо, но мне отчаянно хотелось в туалет».
Я прикусываю язык, чтобы не выпустить грубую шутку о хоккеистах и крошечных
мочевом пузыре. «Иди. Займись своими неотложными делами».
«Ты уверен, что с тобой все в порядке?» Он напоминает мне щенка, которого отругали за
то, что он грызет мебель. Его глаза большие и блестят от непролитых слез. Его брови
нахмурены от беспокойства. Если бы у него был хвост, он был бы спрятан между ног.
Я киваю. «Я буду жить».
Натан закусывает губу, кивает, а затем бросается к дому, возится с ключами. Он
врывается в парадную дверь, и я слышу, как он что-то кричит что-то тому, кто находится
внутри, прежде чем дверь захлопывается.
Я счищаю траву и грязь с джинсов и осматриваю повреждения своей одежды. К счастью, ничего не порвано. Я смотрю на машину Натана - старый «Камаро», вмятин больше, чем
на свалке, и удивляюсь, как такой якобы добрый и мягкий человек, как Натан, может
водить машину с таким безрассудством.
Вздохнув, я медленно иду по подъездной дорожке и думаю о том, почему я здесь. Мне
любопытно узнать, что такого Жерард увидел во мне, что заслуживает приглашения на
вырезание тыквы. Я также боюсь, что это закончится так же, как и все остальные попытки
сделать что-то настоящее, - мне будет больно и одиноко.
Я дохожу до крыльца, и дверь распахивается, едва не чуть не ударив меня по лицу.
Жерард стоит в дверном проеме, его высокая фигура заполняет весь вход. Он в одной руке
он держит тыкву, а его глаза широко раскрыты.
Он быстро осматривает меня с ног до головы, и от меня не ускользает, что его голубые
глаза задерживаются на моем локте. «Натан сказал, что чуть не сбил тебя».
« Почти», - говорю я. «Но я в порядке. Несколько пятен от травы, но я могу кричать об
этом».
«Ты уверен?»
«Абсолютно. Я пережил и не такое, как слишком торопливый хоккеист с полным
мочевым пузырем».
Удовлетворенный моей самооценкой, Жерард улыбается и отходит в сторону. «Приятно
слышать. Заходи». Он жестом показывает на мои ноги. «Но сними обувь. Оливер
пропылесосил весь дом прошлой ночью, и он убьет меня, если найдет отпечатки обуви».
Я наклоняюсь, чтобы развязать кроссовки, слегка морщась от боли в локте. И тут я