может позволить себе жить здесь. А я этого не хочу. Мне не нужна их жалость или
благотворительность.
Я также не хочу, чтобы меня исключили.
Поэтому я держу рот на замке и не высовываюсь. Я делаю свою работу, хожу на занятия, и ночую в библиотеке. Это не шикарная жизнь, но она моя.
Волна облегчения накатывает на меня, когда я выхожу в вестибюль. Мне удалось прожить
еще одну ночь незамеченным. Я уже собираюсь выйти за дверь, как вдруг я слышу храп, доносящийся из-за кассы.
Я замираю. Здесь кто-то есть.
Мой взгляд перебегает со стола на двери. У меня есть два варианта. Сбежать или
выяснить, кто узнал мой секрет. Решение должно быть простым, но это я. В моей жизни
никогда не было ничего простого.
Возьмем, к примеру, мой цвет кожи. Быть латиноамериканцем в преимущественно белом
пригороде было нелегко. Дети делали глупые комментарии о том, что меня усыновили, как будто это их касается. Я рано научился отмахиваться от них, но все равно было
больно.
А потом еще и моя сексуальность. То, что я стал геем, было еще одним слоем
осложнений, в которых я не нуждался. Добавьте к этому вечное отсутствие достатка у
моей мамы.
Мы никогда не сидели на мели, но нам всегда приходилось выкручиваться. Теперь
каждый заработанный мной пенни уходит на оплату учебы и питание, когда это
возможно.
Я привык делать сложный выбор и бороться с последствиями. Поэтому все должно быть
просто. Я должен просто уйти. Кто бы ни сидел за кассой, может думать что угодно, это
ничего не изменит.
Но извращенная потребность знать, кто пойдет на такое, чтобы дождаться меня заставляет
оставаться на месте. Потому что, честно говоря, кто бы это ни был, он должен обладать
серьезной преданностью или странной одержимость мной, чтобы оставаться здесь так
долго.
Я делаю неуверенный шаг по направлению к кассе. Храп становится громче и отчетливее.
Я выглядываю из-за края стола, и мое сердце замирает при виде того, кто это.
Жерард.
Я изучаю его, пытаясь осмыслить открывшееся передо мной зрелище. Он лежит как
морская звезда, его длинные, мускулистые ноги вытянуты перед ним, а на его ногах носки
со смайликами. Его кроссовки отброшены в сторону как будто он не удосужился
выстроить их в ряд рядом со столом.
Но дольше всего я смотрю на его лицо. Его рот открыт так широко, что в нем мог бы
поместиться мой кулак. А еще у него текут слюни. Это несправедливо. Никто не должен
выглядеть так хорошо, когда у него текут слюни.
Почему он здесь? спрашиваю я себя. В голове проносится дюжина сценариев, но ни один
не имеет смысла.
Мои глаза блуждают по его спящей фигуре. Он выглядит таким мирным. Такой
беззаботным. Я знаю его совсем недолго, но могу сказать, что это редкое зрелище.
Обычно Жерард на сцене, выступает перед массами. Но сейчас? Сейчас он просто парень.
Который храпит, как туманный горн.
«Эй», - твердо говорю я. Но Жерард не шевелится. Задыхаясь, я повторяю попытку, громче. «Чувак. Проснись».
Ничего. Он в отключке.
Я подумываю оставить ему записку - что-нибудь ехидное, вроде «Спасибо за
беспокойство, но я сам разберусь. И кстати, у тебя слюни текут», а потом выскользнуть за
дверь. Но прежде чем я успеваю достать из рюкзака ручку, меня осеняет идея.
Он на моей территории, и мне пора дать ему отпор. Поэтому я пинаю его по ноге. Сильно.
От неожиданного удара Жерард просыпается и рывком садится. Он быстро моргает, пытаясь сориентироваться. Когда его взгляд фокусируется на мне, я забываю дышать.
«Где огонь?»
Я скрещиваю руки на груди и стараюсь выглядеть устрашающе. «Что ты здесь делаешь?»
Он проводит рукой по лицу и непроизвольно вытирает слюну. Он проводит той же рукой
по волосам и чмокает губами. «Я, наверное заснул».
«Ни хрена себе. Но почему ты спишь в библиотеке? Разве у тебя нет кровати в твоем
шикарном хоккейном доме?»
Жерард встает и кладет руки на бедра. Судя по его бровям, я думаю, он пытается
изобразить строгое выражение лица, но это больше похоже на надутого ребенка, чем что-либо еще. «Почему ты спишь в библиотеке, Эллиот? И даже не думай уклоняться от
ответа. Я хочу ответы».
Смущение и гнев захлестывают меня. Как он смеет приходить сюда и требовать от меня
ответов, как будто у него есть право знать, что происходит в моей жизни? Вместо того
чтобы ответить ему, я тащусь прочь из библиотеки и выхожу в не по сезону теплое утро. Я
уже наполовину спустился по ступенькам прежде, чем двери библиотеки распахнулись за