– Считайте, что Вы его уже заслужили. Я не против Вашего общения с моей дочерью и постараюсь убедить в этом Аркадия Львовича. Хотя ему особо некогда заниматься ребенком, у него, как говорили в советские времена, ненормированный рабочий день. Он только для виду кричит (сказывается производственная закалка) считая, что этим вносит свою лепту в воспитание и давая понять, кто в доме хозяин, – разоткровенничалась Надежда Григорьевна, а про себя подумала: "Этот мужчина умеет очаровывать женщин. Если она, умудренная опытом и годами, подпала под его обаяние, то что говорить о молодой, неопытной девушке. Такому трудно противиться, неудивительно, что ее дочь не устояла от его чар."
Надежда Григорьевна материнским умом просчитав всю выгоду такого сотрудничества, предложила приходить к ним домой почаще, все-таки на улице осень, дождь, холод, резонно рассудив про себя, что раз уж случилось так, что их дочь влюбилась, любой запрет принесет только необходимость скрывать свои чувства и встречаться тайно, скорее всего в ущерб здоровью, семье, школе. Пусть уж все происходит у нее на виду.
– У Вас замечательные блины, Надежда Григорьевна. Я давно таких не ел. Очень вкусные. Спасибо, – произнес он вставая и вытирая рот салфеткой. – С Вашего позволения мы еще немного позанимаемся, хотя бы два параграфа выучим, потом сделаем перерыв. У Ксюши серьезные пробелы в математике, не мешало бы подтянуть. Она способная, все быстро схватывает, но нужно потрудиться.
– Конечно, занимайтесь, я буду рада, если Вы ей поможете. У меня не получается заставить ее учить уроки.
– Не нужно заставлять, это ни чего не даст. Надо просто заинтересовать, так гораздо эффективнее и будет больше пользы от учебы.
Они провели втроем весь день. Когда дождь немного утих, Кирилл предложил покататься на машине по городу, развеяться, чтобы не сидеть все время в квартире. Отец так и не вернулся с работы, хотя пару раз звонил и говорил, чтобы его не ждали, сначала к обеду, потом к ужину, что он не знает, когда освободится, так как авария еще не устранена. Кирилл же подумал, что это к лучшему (Аркадий Львович ему не понравился), что без него легче произвести на мать Ксюши хорошее впечатление и перед лицом истерического главы семейства у него будут сразу две заступницы и посмотрим, чья возьмет, дорогой Аркадий Львович.
А в воскресенье Кирилл заехал за Ксюшиной семьей, чтобы пригласить на концерт классической музыки. Ему очень хотелось повести туда Ксюшу, а ее родителям он обещал, что они пойдут все вместе и теперь неудобно было отказываться от своих слов.
Однако отец был на работе – вчерашний инцидент с консольным краном еще не был исчерпан – а вечером родители собирались на день рожденья к друзьям. Ксюша идти с ними отказалась – предпочла пойти в филармонию с Кириллом. Мать не возражала, она не имела ничего против, чтобы Кирилл Андреевич открыл для ее дочки этот удивительный, загадочный и непонятный ей самой мир Бетховена и Моцарта, Чайковского и Брамса. Поэтому с ее разрешения и благословения влюбленные отправились на концерт вдвоем.
Глава 17
Ксюша позвонила в семь утра, сразу после сигнала будильника. Хотя никогда не звонила ему первая. И вот ЕЕ звонок, ее первый телефонный звонок. Он мог бы стать гимном любви. Но эта мелодия в семь утра трансформировалась в набат, грозный, тревожный, не предвещающий ничего утешительного.
Трель неслась с противоположного угла комнаты, где-то в районе книжных полок. Темнота осеннего утра усугублялась плотными шторами на окнах и Кирилл, спросонья натыкаясь на предметы, привычно стоявшие на своих местах, но в его спешке становившиеся досадной помехой, пытался высмотреть во мраке спасительную подсказку светящегося экрана.
Да еще и найденная наконец-то трубка нетерпеливо и грозно вибрировавшая, норовила выскочить из его дрожавших от волнения и спешки рук.
– Ксюшечка! Девочка! Доброе утро! Что случилось?
– Кирилл… Кирилл Андреевич… – послышался в трубке охрипший, всхлипывающий голос, мешавший что-либо разобрать, которого он просто не узнавал.
– Что? Что случилось?
– Мне… Мне позвонили из милиции… Мне еще ночью позвонили… Просто я не хотела Вас будить… Они в больнице, их машина сбила.
– Кого, Ксюша, кого сбила машина?
– Моих родителей… Вчера вечером… Они домой не вернулись… Мне нужно к ним в больницу…
– Ксюша! Ксюша! Я сейчас приеду, через пятнадцать минут буду у тебя, слышишь. Будь дома, никуда без меня не уходи. Я уже еду.
Кирилл наспех умылся и оделся.
– Поешь, сынок, у меня все готово, завтрак на столе.
– Некогда, мама, потом, потом…
Кирилл рванул машину с места с такой скоростью, что дремавшие на газоне голуби ошарашено взвились вверх, словно пепел, выброшенный из жерла взорвавшегося вулкана. Мчал по городу, как сумасшедший, благо, что утром светофоры не работали и город только просыпался. Утренняя пора еще не наполнила артерии городских магистралей полноводными автомобильными потоками, перегораживая их пробками и заторами.
Кирилл не стал дожидаться сонного лифта, дремавшего где-то на верхних этажах, и, шагая через три ступени, по истечении тридцати секунд уже стоял возле ее двери. Резкий звук дверного звонка ударил по ушам, по нервам, наполнив волнением каждую клеточку его мозга.
Ксюша открыла быстро и свалилась в его объятья, как бесчувственное тело. На нее было страшно смотреть. Опухшее лицо и воспаленные глаза сообщили Кириллу, что плакала она долго и безутешно, навзрыд, истязая и изматывая себя. Бессонная ночь не пожалела для нее самых трагических своих красок – черной и красной – щедро разрисовала кровавым маревом белки глаз и обвела темными тяжелыми кругами веки.
– Что случилось?
– Мои родители в больнице, их машина сбила, прямо на автобусной остановке. Они вчера в гости ушли и не вернулись. Мне позвонили ночью.
– Надо было сразу мне перезвонить.
– Я боялась Вас разбудить, – Кирилл заметил, что в момент сильного потрясения, волнения или испуга, она начинала говорить ему "Вы" и называть по имени-отчеству. Сказывалась лагерная привычка, когда она впервые узнала его как Кирилла Андреевича, и неконтролируемое, подавленное разумом бессознательное прорывалось наружу.
– Что за глупости. В таких случаях нужно сразу звонить. Ладно. В какой они больнице?
– Я не знаю… Я не поняла… Их скорая увезла, а мне из милиции звонили.
"Какая же она все-таки беспомощная, – подумал Кирилл. – Хотя, в такой ситуации любой бы растерялся."
Набрал номер милиции:
– Вчера ночью была авария на остановке городского транспорта. Скажите куда, в какую больницу увезли пострадавших?... Понял. Спасибо.
– Одевайся, Ксюша, поехали. Они в третьей городской больнице…
Глава 18
К ним вышел главврач отделения травматологии, поинтересовался кто они, потом, с опаской покосившись на Ксюшу, сообщил, что мужчина умер по дороге в карете скорой помощи. К сожалению, довести его живым не представлялось никакой возможности – травмы, не совместимые с жизнью. Женщина в реанимации, большая кровопотеря, сейчас находится в коме, шансы на выздоровление ничтожно малы.
У Ксюши подкосились ноги, она стала терять сознание и Кирилл подхватил девочку в тот момент, когда ее лоб уже готов был проверить на прочность и сопротивление дверной косяк.