- Но альтруисты ведь только ищут нуждающихся, а не делают их из каждого встречного!
- Тех, кому нужна помощь, не нужно искать, они сами придут.
- Ну хорошо, если вернуться к самодостаточности, ведь вы же все равно ставите ее только в роль средства, а не определения. То есть, в первую очередь идет помощь нуждающимся, а самодостаточность, как необходимое условие для исполнения цели…
- Это ты почему-то так коверкаешь мою мысль. Я говорю, что в первую очередь нужно слезть с чужой шеи, в самом обширном смысле этого слова, а все остальное – прикладное. Помогать кому-то или нет – дело твое. Да и двоякая ситуация: помогая кому-то, ты запираешь для него возможность стать самодостаточным, научиться самостоятельно переживать даже самые трудные жизненные ситуации. Да, в краткосрочной перспективе это выглядит как нечто добросовестное, но, если заглянуть дальше, ты перекрываешь такому бедолаге путь к становлению человеком. А я говорю лишь о том, что жизненные ситуации, в которых ты делаешь выбор: помочь или пройти мимо, сделать так или иначе – формируют твою личную моральную позицию и некие представления о нравственности, которые, при правильной трактовке, ведут к самодостаточности – конечной цели становления человека.
- Дядя Андрей, извините меня, но я правда не могу этого понять. Я вижу, что в вашей «самодостаточности» есть что-то, с чем я обязан согласиться, например то, что Человек действительно должен быть развит в плане своих знаний и навыков. Ведь, взять мое пока еще абстрактное видение человека, где добродетель и служение обществу, как вы сказали, стоит на первых местах, то без знаний и навыков оно превратится в первую очередь в неумелое, во вторую в слепое, следование каким-то общепринятым наставлениям, то есть «поступай так, ведь так учили, значит все правильно» – это правда, с этим я согласен. Но то, что финальная точка становления Человека – самодостаточность? Лев, как мы говорили в самом начале, тоже самодостаточный, но мы же не будем называть льва человеком.
- Некоторые львы человечнее большинства людей. Это что-то вроде шутки, конечно, хоть и не лишенной правды, но, хорошо… льва мы не назовем человеком потому, что у него нет выбора кем быть. Нет того разума, тех замороченных сплетений эмоций, которые позволяют нам, людям, анализировать, осмысливать самих себя и видоизменять, ориентируясь на какие-то внутренние течения. Грубо говоря, человек может для себя решить: я хочу быть сволочью! Или: я хочу стать Человеком! И способен двигаться в этом направлении, двигаться к самостоятельности – это выбор, который способен совершить каждый из людей. У льва нет выбора, он знает только три вещи: нужно найти еду, продолжить род, защитить потомство.
- О чем спор? – внезапно раздался голос из-за наших спин.
С приходом Вани, его жены, детей и, конечно, глиняных графинов все серьезные разговоры закончились, уступив место старым Молдавским байкам о том, как сосед какого-то соседа спер у какого-то злого старика мешок картошки, но старик оказался не простым: среагировал, взял ружье, заряженное солью… И таких историй было сегодня много. Мы то смеялись, то искали несостыковки, которые Ваня умело заделывал новыми подробностями. Графины спешно опустошались, затем их хозяин отлучался на десять минут, чтобы наполнить новой порцией рубинового счастья…
- Че вы такие тухлые сидите? – Вскрикнул Ваня.
- На клоуна смотрим. – ответил Витя.
- Да ладно вам, старичье! Пора танцевать. Где там наша брынчалка? – спросил он у жены. Та передала ему колонку.
- Молодёжь, ну-ка разберитесь, включите папе музыку!
Кто не был знаком с Ваней, мог бы подумать, что этот веселый сорокалетний лысый мужичок просто напился. Но прелесть была именно в том, что, вне зависимости от количества выпитого, Ваня всегда был именно таким. Немного сумасшедшим, прожившим полжизни, но не постаревшим в душе Молдаванином.
Музыка заиграла, Ваня закурил сигарету, встал с места и медленно начал двигаться в такт музыке, затем разгонялся, ориентируясь уже не только на сильные доли, все быстрее и быстрее, когда его тело перестало поспевать за внутренней необъяснимо огромной энергией, танцор втянул в свои нелепые движения жену. Затем начал фальшиво подпевать, потом просто орать слова, все громче и громче.