- Не должен. Живи, учись, ищи ответы, у тебя они могут быть совсем другие. Я говорю лишь то, что вижу.
На этот раз мне сказать было нечего. Осталось лишь ощущение, что наш разговор снова был ни о чем. Пустой, как иссохший колодец в заброшенной деревне. Ошибался.
Справедливость и соленые огурцы
Утро для меня было тяжелым. Встать пришлось рано, нужно было накачать лодки и приготовить что-нибудь к приезду Бори. Они обещали приехать к обеду.
Покоя не давал лишь ночной гость, который так и остался неизвестным. «Ты в этом уверен?» - вспомнились мне его слова. В чем уверен? В том, что я настоящий?
- Смешно. – вырвалось у меня.
- Чего тебе там смешно?
Я посмотрел на Витю растерянным взглядом, не зная, что ответить.
- Да так, сон не самый приятный…
- Может вещий?
- Ты сейчас шутишь или серьезно говоришь? А то как-то для атеиста много у тебя духовно-религиозных фраз!
- Я не верю в бога, но это не значит, что отрицаю разного рода мистику. Какая-то сила точно есть, ее даже почувствовать можно, если сосредоточиться. Слышал ведь про медитацию? Я по молодости пробовал этим заниматься и скажу, что, действительно, разные образы, голоса – услышать можно. Единственный кошмар для атеиста – узнать после смерти, что жизнь продолжается.
- Подожди, я тебя вообще не понимаю. Говоришь, что высшая сила есть, не важно, как ее называть: бог, космос, энергия… Но все равно отрицаешь жизнь после смерти! Это как?
- Я в замысел не верю. Что сила есть – безусловно, пусть и будет, но то что она должна нам гарантировать жизнь после истечения времени – это уже замысел, нечто разумное, а не просто сила. Я хочу спокойно уйти на покой, когда придет время.
- А что будешь делать, если вдруг окажется, что жизнь после смерти есть?
- Не порть настроение, иди лучше сготовь чего-нибудь!
Масло постепенно нагревалось, оказывается, не так уж сложно добыть огонь, когда в твоем распоряжении газовая горелка. Пока пламя нежно обволакивало внешнюю часть этого чугунного изделия, придуманного так давно, но прижившегося среди походников как нечто, без чего ни одна вылазка на природу не была бы полноценной, я мог заняться нарезкой мяса и овощей.
Раз, два – вот уже порезано мясо. Розоватые кубики отправились в кипящее масло, а я поспешил нарезать морковку. Готовить мне всегда нравилось, этот процесс заставлял встать тебя на место главного, взять ситуацию и мысли под контроль, помогало сосредоточиться, ведь одна ошибка могла испортить целое блюдо. Пожалуй, готовка была единственным местом высокой ответственности, куда моя душа не боялась ступить. И я довольствовался тем небольшим островком спокойствия, который постепенно приводил мысли в порядок и успокаивал внутреннюю дрожь. Как масло покрывает твердой корочкой куски мелко нарезанного мяса, так и я покрывался неким защитным слоем спокойствия и умиротворения.
Через несколько часов плов был готов, из-под крышки маленькой струйкой вытекал белый пар. На воде стояли надутые резиновые лодки, на которые нужно было повесить моторы.
- Это успеем. – сказал Витя.
А пока мы просто уставились вдаль: прозрачная вода не двигалась, на другом береге виднелись заросли тростника вперемешку с желтыми кувшинками. А за поворотом нашей протоки уже виднелся краешек большого озера.
- А все-таки красиво здесь! – улыбнулся я.
Через двадцать минут из леса послышался шум приближающегося автомобиля.
- Боря едет. – заключил Витя.
- Ты как это понял?
- Да только его корыто так тарахтит.
И он не ошибся, уже вскоре из-за деревьев показалась знакомая полусгнившая, но добравшаяся до этого оазиса иномарка.
- Добрались-таки!
- Ага. – устало подал мне руку Боря.
- Да ладно тебе, потом вялым побудешь, а сейчас вокруг посмотри! Мы здесь!
И Борю действительно немного оживил открывшийся вид, он вдохнул свежего воздуха и принялся разгружать машину.
Варя смотрела на все огромными щенячьими глазами, было видно, что в таких походах, она ни разу не была. Это, конечно, смутило Витю, который решил, что уже через пару дней эта женщина попросится обратно, а она имела большое влияние на мужа, так что скорее всего, если бы Варя действительно захотела домой, то вся семья быстро бы покинула наше временное пристанище.