Тишина. Ни одной поклевки.
- А что это вы делаете? – спросила маленькая Соня, подкравшись сзади.
- Рыбку пытаюсь поймать.
- А как вы ее ловите?
Я достал из воды блесну, положил на ладонь и показал девочке.
- Вот на такую штучку, закидываю ее и быстро-быстро кручу, чтобы другим рыбкам казалась, что и эта настоящая.
- А можно потрогать?
Я задумался, когда оценил остроту крючков, но все же решил не огорчать девочку.
- Только очень аккуратно, видишь крючки? Они прям сильно острые!
Она своей маленькой ладошкой взяла рыбку, покрутила, посмотрела, как та блестит, и с той же осторожностью вернула мне.
- Я посмотрю, как вы ловите!
- Посмотри. Но что-то не хочет она ловиться.
Я сделал очередной заброс, Сонька увидела, что кончик спиннинга изгибается, и подумала, что теперь-то точно поймал, обрадовалась, вскрикнула, но я ее успокоил, сказав, что ничего там нет, я почувствую, если клюнет.
Следующий заброс начался как обычно, приманка спокойно шла на средней глубине…
- Опять ничего? – спросила Соня.
И тут удар. Что-то зацепилось.
- Подожди…
Когда, после паузы, мне хватило решимости, чтобы продолжить наматывать леску, я убедился, что это вовсе не трава, рывки не успокоились, я понял, что на конце сидит рыба. Оборот, второй и…
- Рыба!!! – закричала Сонька.
- Щука!!! – закричал я.
- Сюка!!! – добавил подоспевший малыш Лева.
Мы втроем, словно все были одного возраста, с этими детскими наивными улыбками взобрались наверх, к лагерю.
- Нихрена себе! – решил обозначить свои эмоции Витя.
- Ого! – отозвалась Варя.
- Поймал! – крикнул Боря.
- Сюююка!!! – вновь ворвался Лева и насмешил всех!
Наш первый день и первый улов, который порадовал всех, да, безусловно, это был щурёнок-карандаш, небольшой, может полкило, а может и того меньше, но Селигер в очередной раз подтверждал, что рад нас видеть.
Дни на природе летели хоть и быстро, но очень плавно, размеренно. Лето выдалось не самым теплым, поэтому и вода не прогрелась в достаточной степени – каждый день, заходя в протоку, чтобы искупаться, я чувствовал, как сердце замирает на несколько мгновений, казалось, будь еще на пару градусов холоднее, оно бы уже не решилось забиться снова. Но бодрило такое, граничащее со смертью, купание лучше любого кофе.
Больше всего удовольствия мне доставляло одно место, которое я выбрал в качестве зала для чтения. Обычно после обеда, заварив кружечку обжигающего чая, который казался горячее оттого, что кружки у нас были металлические, я брал книгу и шел к обрыву. Одна очень старая сосна из последних сил держалась за обсыпающийся берег, я садился на ее корни, ноги свешивал с обрыва, несколько минут глядел на речной зиг-заг, уводящий проплывающие мимо лодки на большую воду, а потом опускал взгляд на книгу. В чай часто залетала сухая еловая иголочка, иногда совсем рядом падала шишка, сидеть на корнях, честно говоря, было больно, и почему-то мне казалось, что лечь на них будет прекрасным решением… В первый раз я не мог подняться несколько минут, переворачивался с бока на бок, пытаясь встать, но стоило хоть немного согнуть спину, оторвать ее от формы, которую успели создать беспощадные корни – как тут же все тело пронизывала невыносимая боль. И тем не менее, каждый день я садился на одно и то же место, уставал сидеть – отправлял собственную спину на очередное испытание, каждый раз мучался, корчился, но продолжал делать это день за днем. Настолько хорошо было то место. Вид воды, прохладный ветерок в сочетании с согревающим солнцем и особый вкус чая с еловыми иголками. Мне даже не пришло в голову поискать другое место или хотя бы взять стул, я влюбился в то дерево и те корни, которые, словно мудрый наставник, помогали мне понять смысл написанного. Скорее всего, возьми я стул, и солнце уже светило бы не под тем углом, а широкий ствол дерева перекрыл бы прохладный ветер, да и тянуться за чаем было бы неудобно. Конечно, не было бы и боли, каждодневной и мучительной, но вместе с ней ушла бы и вся магия тех корней и того обрыва… Может быть счастье всегда идет рука об руку с болью?