Я, Витя, Варя и дети мчались по водной глади прямиком к лагерю, Боря наверняка все еще пытался завести мотор. Этот человек не умел успокаиваться, когда дело доходило до работы руками. Но завести мотор, как выяснилось позже, так и не удалось. Пока мы плыли, у Вити возникла новая идея.
- Ты по воде дорогу запомнил? – спросил он меня.
- Вроде да, а чего ты задумал?
- Лодку на машине тащить по лесам не хотелось бы – порвем, или сдувать ее надо, в общем, геморройное дело. Мы сейчас доплывем, снимем наш мотор, затем поедем до Бори, его мотор погрузим в ниву, а рабочий повесим на ту лодку. Дальше понимаешь: ты поплывешь до лагеря, а мы на машине будем по корням прыгать.
- О-о-о! Получается, теперь я капитан!
- Не заблудись, капитан, найти мы тебя чуть что не сможем без второго мотора!
Через час меня уже отталкивали от берега. Я опустил мотор в воду, дернул зажигание, винт закрутился, дав мне понять, что можно плыть. Боря с Витей пристально смотрели, как я включаю переднюю передачу, разгоняюсь и скрываюсь за тростником. Теперь я был один.
Большая вода встречала меня дождем, холодным ветром и волнами, но я не мог скрыть улыбки. Сложно сказать, что было приятнее: вставать с истязавших всю спину корней после прочитанной главы и делать последний глоток чая или же вот так мчаться в гордом одиночестве на лодке, пробиваясь сквозь дождь и волны. В первом случае было некое умиротворение, реальность которого подкрепляла резкая боль, а во втором – таинственность… Столько всего может случиться с одиноким водным странником во время шторма: волна может перевернуть лодку, мотор может заглохнуть и больше не завестись, можно заблудиться, дождь может быть настолько сильным, что просто потопит судно… А ты один на один со стихией, выступаешь против грозного соперника без тени сомнения, путь только один – плыть вперед, не оборачиваясь. И взгляд у этой стихии куда более кровожадный, чем у худшего из людей, он говорит о своих намерениях каждый своей частичкой, каждым порывом ветра он шепчет, что не простит ошибки, каждой каплей дождя выказывает желание утопить, каждой волной пытается заставить тебя сменить направление и обратиться в бегство. Это борьба, которая заставляла меня смеяться настолько громко, что, когда спустя сорок минут я достиг лагеря, мой охрипший голос напугал всех. Но я был счастлив.
Дождь прекратился. Я сидел на любимом месте, правда на этот раз мысли мои были обращены не к книге, а к прошедшей поездке… Я вспоминал, как безумно и искренне лился из меня смех, это был другой я, лишенный чего-то и нашедший в себе новое, но только тогда, сейчас все вернулось на места. Может этот шторм, - вспоминал я, ощущая весь холод промокшей футболки, - не был случайностью? Может Селигер пытался мне что-то сказать?
Танец дождя
Следующим утром мы с Борей загорелись идеей починить мотор. Витя поначалу сидел на причале вместе с нами и давал дельные советы, но уже через пару часов приговорил металлического бедолагу к смерти и советовал нам бросить это дело. Но Борина тяга к ремонту всего сломанного и мое желание разобраться в строении этого сложного механизма поддерживали нашу надежду, мы принялись за дело с новой силой и идеями.
- Значит, просто дрыгать его - вариант так себе. – заключил Боря.
- Ты погоди, мы дрыгали его с закрытым газом, с полным, половина, вроде, тоже была, дай я кое-что попробую: выставим три четверти… - я повернул ручку газа в нужное положение. – Так, держи мотор, я дергаю!
- Ну давай попробуем.
Боря схватился за крышку мотора, я взял в руки шнур, который, после хорошего рывка, приводил в движение винт, затем поставил ноги на ширине плеч, напряг руки, дернул и…
Смех! Детский и радостный вперемешку с ревом мотора!
- Подсос закрывай! – крикнул я.
Боря закрыл, мотор заглох. Улыбка по инерции держалась на наших лицах еще минуту, затем спала, когда мы поняли, что стабильно мотор не работает, заводить мы его конечно научились, но вот поплыть не выйдет.
- И о чем это нам говорит? Ни о чем.
- Ну смотри, ты в этом побольше меня понимаешь, поэтому я начну, а ты это, развивай мою мысль. Так вот, заводим мы его на подсосе, подсос это у нас – более богатая смесь топлива, так?