– Посмотрим, иди.
Я подавила дрожь во всем теле и вернулась обратно в комнату. Нуар полусидел в постели. Пристально глядя на меня.
– Я прекрасно знаю, что если ты даже не слышал о нашем разговоре, то по крайней мере уже успел прочесть мои мысли. То, что сказала праматерь – правда?
– О моей слепоте да. О том, что я вожусь с технократами, тоже. Одно “но”. Для того, чтоб протезы моих глаз были готовы, нужно время. Да еще и есть вариант, что не приживется сетчатка. Тогда я останусь без глаз вообще. Да, в принципе, пока сетчатка вырастет я ослепну и вырваться из родового гнезда станет намного сложнее, мать будет контролировать каждый шаг.
– Неужели она не позволит тебе излечиться?
– Моя мать панически боится вот этого самого “если”. Уж лучше я буду инвалидом, но рядом, чем бегать неизвестно где. Да еще и с женщиной не иллирийских кровей.
– А открыть портал?
– Для этого я должен хорошо видеть энергетические потоки, чтоб подпитываться. От глаз очень много зависит. Тебе это все еще предстоит изучить.
Я села на стул, напротив него. Взяла за руки, поглаживая перевязанные ладони. И мы начали разговаривать. Нам предстояло очень много рассказать друг другу.
Глава 39
Уснули мы уже с поздним зимним рассветом, крепко прижавшись друг к другу. Но еще так много было недосказанных слов, невысказанных чувств. Но усталость дала знать о себе, просто свалив с ног. Поэтому, когда в коридоре послышались громкие голоса и звуки шагов, я с большим трудом сумела разлепить глаза, но вырваться из объятий сонного Нуара до того, как распахнулась дверь, не успела. И только вперилась глазами в возникшую в дверях высокую даму, облаченную в черный, на манер мужского, камзол.
То, что это мать Нуара, можно было определить, хотя и с небольшой натяжкой. Она была темноволоса, с высоким хвостом, на момент конского, зеленоглаза и бледна, с длинным худоватым лицом. Не красотка, скорее даже слегка грубее, чем нужно быть женщине, но во всем ее виде чувствовалась такая безграничная сила, что взгляда этого выдержать было очень сложно. Но я справилась. Поэтому опустив глаза, чтоб не зацепиться о порог, она вошла в комнату. Я успела заметить, что на ней остроносые верховые сапоги со шпорами. Следом зашла девушка, светлее, но безумно похожая, точно в таком же облачении. Далее же шли уже знакомые мне Надира и мелкая Фурия Нияси, а следом. У меня едва сердце не остановилось, ибо показалось, что идет Ноа. Но нет, это тоже была девушка, хотя так же облаченная по-мужски в черный камзол. Видимо, форма эта была чем-то выходным у них в семье. Более того, у пришедших девушек на поясе висели, кажется, сабли или кривые мечи. Как бы тут меня сейчас тут не пошинковали на капусту. Поэтому вырвалась я из рук любимого, наконец, очень быстро.
– Баский мой! – Кинулась женщина к постеле Нуара, обнимая его так, что тот пискнул от боли.
– Мама, задавишь, мам! – выдохнул он, хлопая ее по спине.
Она залепетала что-то на своем языке, будто сюсюкалась, причем при ее низком голосе это выглядело слишком уж комично. Я все так же продолжала сидеть на стуле, словно статуя, будто так и сидела все это время, а не была встречена в самом компроментирующем положении. Нуар отвечал ей, но, по его взгляду я видела, что он пытается сконцентрироваться на мне. Видно было, что ему некомфортно было в этой навязчивой толпе родственниц. вот только вся эта толпа теперь, обнимая, очень активно оттесняли меня в сторону. В только в последний момент его, крепко сжавшая мою, ладонь, остановила и с усилием притянула к себе, заставив сесть на край кровати.
Мамаша бросила в мою сторону короткий, очень выразительный взгляд, но не сказала ни слова. Лишь взглянула вниз, на наши, крепко сжатые ладони и продолжила щебетать сыну какие-то ласковые слова. Как ни странно, но с этого момента меня больше никто не пытался оттеснить, хотя от их мимолетных колких взглядов, казалось, горели волосы на всем теле. Это было, мягко сказать, неприятно.
Наконец, мать чуть отошла назад и села у другого угла кровати. Сделала повелительный жест и сестры так же отошли в стороны, рассредоточившись по комнате. Кажется, они даже были беспечно-расслабленными. Но, как мне показалось, вид этот был обманчивым и девушки в любой момент были готовы напасть, применить свое умение фихтовальщика.
Неужели они настолько сильно опасались меня и моего присутствия, что готовы были порезать на кусочки?
– И так, – женщина снова смерила нас обоих очень странным взглядом, – значит невеста!
– Выходит, что так, – стараясь не выдать изумления, пробубнила я.
– Сначала одному обещалась, а в итоге с другим себя связала, – говорила она с едва уловимым акцентом, растягивая слова, но сами слова были донельзя обидными.